0
5212
Газета Культура Печатная версия

16.02.2021 18:36:00

ВХУТЕМАС, остановленный на бегу

Музей Москвы отмечает 100-летие знаменитых мастерских и осваивает формат выставки-блокбастера

Тэги: музей москвы, столетие, выставка, вхутемас, история, репрессии


музей москвы, столетие, выставка, вхутемас, история, репрессии Такой дизайн мебели и интерьеров пришелся бы по душе и сегодняшним декораторам. Фото агентства «Москва»

100-летие открывшихся в Москве в 1920-м и прославившихся на весь мир Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС) отмечают довольно широко выставками и книгами. Осенью в галерее «На Шаболовке» представили «Детский ВХУТЕМАС» (см.«НГ» от 07.10.20). Только что галерея «Веллум» начала показ «ВХУТЕМАС -> наследие». В Музее архитектуры скоро стартует проект «ВХУТЕМАС-100. Иллюминаторы завтрашних городов. Архитектурный факультет». ВХУТЕМАС словно пытаются сделать наконец не просто знакомым словом, но органичной частью общей культурной памяти – знания об экспериментальной, разноплановой, иногда противоречивой школе, которая была ликвидирована в 1930-м и которую сравнивают с легендарным немецким Баухаусом. Эту культурную память предлагают разделить самой широкой аудитории, поскольку самый масштабный выставочный оммаж, развернутое в Музее Москвы гигантское экспозиционное «полотно» «ВХУТЕМАС 100. Школа авангарда», сделан зрелищно, как любимые публикой выставки-блокбастеры.

Живописный (чемпион по числу выпускников – 545 человек), архитектурный, полиграфический, скульптурный, дермет (обработки дерева и металла), текстильный, керамический – факультеты ВХУТЕМАСа, в 1927-м переименованного во ВХУТЕИН, Высший художественно-технический институт. Каждый из факультетов сейчас стал фактически самостоятельной выставкой (кроме того, у проекта есть сайт-сателлит vhutemas.mosmuseum.ru, в частности с картой вхутемасовской Москвы и воспоминаниями о некоторых из этих мест). Почти у каждого – помимо факультетов речь идет о разделах по отдельным дисциплинам, например «Пространство», – свой куратор. Под общим руководством Александры Селивановой все это собирали по десяткам коллекций – музейных, архивных, частных – Надежда Плунгян, Анна Бокова и Илья Лапин, Рустам Габбасов, Мария Силина, Анна Сокольникова и Ксения Гусева.

Багаж вхутемасовских экспериментов вываливается на посетителя эффектной махиной рисунков и текстов, скульптур, чертежей, отрезов тканей, архитектурных макетов и моделей мебели. Большие факультетские сюжеты, нанизанные теперь друг на друга вдоль стен, скреплены рассказом об общих дисциплинах – ему отдана сердцевина выставочного пространства. Сформировавшееся к 1923 году основное отделение стало одной из особенностей мастерских (нечто подобное было и в немецком Баухаусе). На вводном для всех факультетов пропедевтическом курсе давали базовые дисциплины «Пространство», «Графика», «Цвет» и «Объем» – ВХУТЕМАС ковал кадры для строительства нового мира, но прежде нужно было переустроить художественное сознание. Что, естественно, порождало споры и внутри институции: к примеру, пока на архфаке традиционалисты ратовали за зубрежку классического ордера, новатор Николай Ладовский (это он придумал дисциплину «Пространство») пытался разбудить в студентах креативность.

Лозунг преподававшего на керамическом и дерметфаке конструктивиста Владимира Татлина «Искусство – в жизнь!» мог бы стать одним из эпиграфов выставки. Студенты должны не просто создавать, а анализировать художественную форму, и эта форма, как многие считали («чистовики» тут, естественно, спорили с «производственниками»), должна быть применима к жизни. И если один из принципов конструктивистов был в оформлении «каждой детали функционально», то для предмета «Выявление формы цветом» Александр Осмеркин призывал вспомнить заветы Сезанна и «лепить» предметы как шар, конус и цилиндр, а еще каждым мазком выявлять форму и планы, иначе даже «правильный цвет… остается пустым».

Но ВХУТЕМАС строили по принципу свободы, и здесь сосуществовало все со всем. Абсолютно лирические пейзажи, так сказать, живопись без практического толка – и мебель, выглядящая современно и век спустя. Герои нового времени на 60-метровом майоликовом фризе Кожевнических бань – и все-таки опора на классику, как у Соломона Никритина в воспроизведении свода Сикстинской капеллы, пусть и очень схематичном («Архитектоника. Связь живописи с архитектурой»).

Агитация, представленная хоть в театрализованных действах (карнавал «Советский Союз – оплот мировой революции», прошедший в 1929-м в Парке Горького), хоть в фарфоре (дулевский фарфор, расписанный вхутемасовцами к III Конгрессу Коминтерна, – это и лентуловской интонации пейзаж, и что-то вроде ситуации, когда в традиционную персидскую миниатюру, как с неба, падают серп и молот; но апогей агитфарфора – более поздние чашки «Нефть стране», «Повысим темпы» и «Крепи колхоз»), хоть в эскизах тканей с хороводами детишек, военными, уборкой хлопка, известное дело, не мешала абсолютно феерическим фантазиям. Такой был вошедший в историю архитектуры диплом Георгия Крутикова «Город будущего (эволюция архитектурных принципов в планировке городов и организации жилища)». В 1928-м он исследует трудовые коммуны, автомобили, «физкультуру и человека будущего», даже «близость революционного открытия атомной энергии» и в размышлениях о движении форм лихо коллажирует на одном листе берниниевскую площадь Св. Петра и небоскреб. Такой же смелой фантазией было учебное задание Михаила Коржева на выявление конструкции. Фасад на рисунке 1922 года – что знаменитые на весь мир абрисы зданий нашего современника Сантьяго Калатравы.

Магистральные сюжеты о факультетах тут обрастают историями поменьше: упоминанием о посещении ВХУТЕМАСа Лениным, об успехах мастерских на международной выставке 1925-го в Париже, о внедрении в жизнь «практического реализма» в открывшемся при ВХУТЕМАСе Клубе имени Сезанна, о временном квартировании на Рождественке – под крылом у мастерских – Музея живописной культуры. Истории эти порой комические: Илья Машков помнил, что в здоровом теле – здоровый дух, и в его мастерской для воспитательного процесса всегда имелись еще гири да гантели. Но часто истории – трагические. Репрессии унесли многих бывших вхутемасовцев: в 1938-м по сфабрикованному делу были арестованы и расстреляны Густав Клуцис и Александр Древин. В том же году и таким же образом власти избавились от большинства участников «Бригады ВХУТЕИНа», некогда разрабатывавших идеи советской фрески. 


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Юрий Юдин

85 лет тому назад отдельным сборником вышла книга «Малахитовая шкатулка»

0
1647
Стихотворец и статс-секретарь

Стихотворец и статс-секретарь

Виктор Леонидов

Сергей Некрасов не только воссоздал образ и труды Гавриила Державина, но и реконструировал сам дух литературы того времени

0
579
Хочу истлеть в земле родимой…

Хочу истлеть в земле родимой…

Виктор Леонидов

Русский поэт, павший в 1944 году недалеко от Белграда, герой Сербии Алексей Дураков

0
797
Дышит упоением роскоши, юности и наслаждения

Дышит упоением роскоши, юности и наслаждения

Виктор Леонидов

Фигура Константина Батюшкова оказалась в тени. И не только для специалистов, но и для миллионов читателей

0
532

Другие новости