Реквием по маэстро Янсонсу

Это была одна из лучших интерпретаций произведения великого композитора не только у Валерия Гергиева, но и в мировой вердиане. Фото Наташи Разиной/Мариинский театр

Реквием стал главным жанром нашего времени, исполнять его можно каждый день, отпевая сотни жертв жуткого вируса по всему миру. Валерий Гергиев выходил с этой партитурой к пульту в начале сезона, вернувшись к ней вновь в день рождения Мариса Янсонса – выдающегося дирижера с мировой славой, своего коллеги и друга. С чьим уходом в мир иной смириться трудно всем, кто знал этого музыканта и человека.

Именно об этом Верди написал свой «Реквием» в память о писателе Алессандро Мандзони, которого считал «образцом добродетели и патриотизма» и принять уход которого в мир иной ему было чрезвычайно трудно. Эту характеристику можно смело отнести и в адрес Мариса Арвидовича. Его добродетелью было верное служение музыке и тексту, его патриотизмом – растущая с годами любовь к Петербургу и Риге, городам детства и юности.

Он очень мало выступал в этих двух городах, причем в Риге даже меньше, чем в Северной столице, хотя и старался бывать там настолько часто, насколько позволяли его плотный график и хрупкое здоровье. За все годы маэстро Янсонс так и не продирижировал ни один спектакль в Мариинском театре, хотя и мечтал это сделать. Всякий раз, когда об этом заходила речь в интервью, Марис Арвидович сетовал на то, что главной помехой на пути к осуществлению этой мечты является недостаточное время репетиционного периода, невозможность скрупулезной работы с одним составом солистов, а он во всем любил основательность, тем более в таком ответственном деле, как выпуск спектакля. Лишь однажды, в 2008 году, по счастливой случайности маэстро продирижировал концертным исполнением «Кармен» Бизе в родной консерватории, когда она еще функционировала на своем старом месте и когда жива была Ирина Богачева, чья студентка Маргарита Грицкова пела заглавную партию, став впоследствии солисткой Венской Государственной оперы (чуть позже стал сотрудничать с ней и баритон Борис Пинхасович, спевший в том проекте Эскамильо).

Выросший в оперном театре Риги с отцом-дирижером и мамой-певицей, Марис Янсонс был инфицирован оперой с раннего детства, но ему было суждено стать великим симфонистом, опера же на протяжении всей его карьеры оставалась главной страстью, и ей он беззаветно предавался при первой возможности. Он рассказывал, как во время подготовки премьеры «Пиковой дамы» на Зальцбургском фестивале присутствовал на всех репетициях, что в итоге подорвало его и без того слабое здоровье, но способствовало рождению интереснейшего спектакля, драматургия которого строилась на остром, подчас конфликтном взаимодействии музыкального и визуального начал.

Мечтал Марис Янсонс активней посвятить себя и операм Вагнера, назвав в одном из интервью эту тему «больным вопросом». «Мне очень нравится Вагнер – это моя большая любовь. Я исполнил все симфонические отрывки из всех его опер, а вот оперы целиком – нет, по единственной причине – нехватки времени. Больших трудностей для дирижера в его операх нет ни в симфоническом развитии, ни в выстраивании ансамблей с певцами. Это не итальянская опера Доницетти или Пуччини, где требуется большое мастерство, чтобы «ловить» верные темпы. У Вагнера другие задачи. Но это – особый, отдельный мир. Это как Бах. У меня и на Баха не хватило времени глубоко им заняться. А если я глубоко не копну, не берусь исполнять. Для того чтобы заняться Вагнером, я должен был по-настоящему много читать о нем, жить этой музыкой долго, войти в этот мир».

Поразительно, но Марис Янсонс никогда не дирижировал оперы Верди, а из итальянских композиторов в его исполнительском творчестве был лишь Пуччини и его «Богема», стоившая ему инфаркта в оперном театре Осло. С тех пор контакты с оперой резко сократились. Так же и «Реквием» Верди редко встречался в графике выступлений маэстро Янсонса, записей этого сочинения в его богатейшем послужном списке совсем немного. Возникает впечатление, что с жанром «Реквиема» маэстро старался соприкасаться принципиально как можно реже. Но исполнение своего коллеги Валерия Гергиева, казалось, оценивал с большой заинтересованностью, глядя на него и солистов с фотопортрета, установленного в Мариинском-2 на авансцене. Это была одна из лучших, вдохновенных, объемных и катарсических интерпретаций «Реквиема» не только у Гергиева, но и в мировой вердиане, которая собрала квартет голосов не только исходя из звездного статуса каждого из солистов, но прежде всего из тембральной совместимости. Лучшей меццо-сопрано, чем Екатерина Семенчук, сегодня трудно себе представить, сложно было найти и сопрано такой высокой степени проникновенности и экспрессивной религиозности, какие присутствуют в голосе Татьяны Сержан. Идеально сочетались с ними и мужской дуэт тенора Сергея Скороходова и баса Святослава Трофимова. Плотным, с медовой густотой и белькантовой интенсивностью низким мужскому и женскому голосам отвечали вибратно насыщенные высокие голоса тенора и сопрано. В драматургии звучания, выстраиваемой Валерием Гергиевым, слышалась фирменно гергиевская спонтанность, дающая дышать музыке Верди, но к ней в тот вечер присоединился и австро-немецкий дух – тот, который вел Мариса по мирам Бетховена, Брукнера, Малера. Этот синтез культур давал поразительный результат, которого так долго ждут и иногда дожидаются не только искушенные меломаны, но и сама история – история Музыки и человеческого Духа.