Осенняя поездка к Пушкину

Поклоны после спектакля «Цыганы». Фото предоставлено ФГБУК "Государственный Пушкинский театральный центр в Санкт-Петербурге"

Ежегодные гастроли театра Владимира Рецептера в Пушкинских горах в последние пару лет проходили в декабре. А в нынешнем непростом для нас году случилось театру счастье – девятидневная поездка в Музей-заповедник «Михайловское» в рамках программы «Большие гастроли» выпала на осень, и любимая пушкинская пора оказалась не только щедрой на «багрец и золото», но еще и теплой как никогда. Правда, трудности начались сразу по приезде, из-за болезни двух артистов пришлось делать замену спектакля, срочные вводы, но театр со всеми трудностями справился.

Открывали и закрывали гастроли премьерой пушкинских «Цыган». В отличие от филологов-пушкинистов, Рецептер убежден, что поэмы «Цыганы», «Полтава» и «Анджело», включающие в себя драматические диалоги, нужно публиковать в томе драматических сочинений Пушкина (такой том, «А.С. Пушкин. Театр», как раз и издан в прошлом году Государственным Пушкинским театральным центром в Санкт-Петербурге). «Полтава» и «Анджело» уже несколько сезонов идут в театре Рецептера. Работа над «Цыганами» началась зимой, но из-за пандемии растянулась надолго, репетиции шли в зуме, премьеру в Петербурге до гастролей так и не успели сыграть. И волею судьбы «Цыган», которые были начаты Пушкиным в южной ссылке, а завершены в Михайловском, впервые сыграли именно в Пушкинских горах.

«Цыганы» построены Рецептером на пересечении двух историй. Пушкин здесь – и автор своей поэмы, и герой приключений, случившихся с ним во время южной ссылки (За Пушкина – Сергей Хайменов). Кишиневскую историю рассказывают, увлекаясь и подхватывая реплики друг друга, персонаж От театра (Денис Волков) и подполковник Липранди (Григорий Печкысев), близкий знакомый и старший товарищ Пушкина, восторженно его любивший, оставивший воспоминания о нем. Рифмуются мизансцены: Пушкин и Мариула (Дарья Мокроусова) – Алеко и Земфира (Владислав Лаппо и Екатерина Вишневская), сходятся и расходятся две линии действия. Как нередко у Рецептера, художественный сюжет спектакля становится и сюжетом исследовательским, зрителю помогают проследить, как рождался авторский замысел. В реальной истории красавицу-цыганку, пленившую молодого Пушкина, убил из ревности ее возлюбленный цыган, в пушкинской поэме убийцей оказался чужак Алеко, пришелец из цивилизованного мира. Что заставило автора поэмы так изменить реальный сюжет, быть может, чувство вины, испытанное самим Пушкиным-пришельцем, вольно или невольно ставшим причиной трагедии? В цыганах же, напротив, он вывел черты, вызывающие сочувствие, глубоко сыгранные Павлом Хазовым в роли Старика, отца Земфиры: «Мы робки и добры душою…».

И сами актеры, и все, кто бывал с театром в Пушкинских горах, не раз замечали: Михайловское дает новое дыхание театру. В этом году, пожалуй, как никогда, ведь «Пушкинская школа» не играла спектаклей с 18 марта, так что впервые после карантина артисты вышли на сцену только на гастролях, и было видно, как они изголодались по игре. И вновь классика, поставленная Рецептером с чрезвычайным вниманием к авторским текстам, задевала сегодняшними ассоциациями, углубляя их неповерхностными смыслами. «Ревизора», «Свадьбу Кречинского», «Сказку о Салтане и Гвидоне», «Барышню-крестьянку», моноспектакль Сергея Хайменова «Гамлет» привозили в Пушкиногорье и в прошлом году, о них уже приходилось писать. Подробнее стоит сказать о «Сценах из рыцарских времен». Спектакль был выпущен еще в первые годы существования театра, получил высокую оценку критики, но из написанного о нем – лишь короткие абзацы фестивальных обзоров. А он и сегодня свеж как на премьере, только теперь его играют уже мастера, и пушкинские смыслы звучат в нем как мало где на российской сцене. На гастролях в Пушкиногорье «Сцены…» побывали пять лет назад, так что нынешней осенью их увидело уже новое поколение зрителей – а в зале было немало старших школьников и студентов.

Композиция спектакля объединяет «Скупого рыцаря» и «Сцены из рыцарских времен». Природные фактуры и выверенный аскетизм в условном постановочном решении Михаила Мокрова, старинные народные инструменты и церковная музыка в партитуре Сергея Патраманского погружают зрителя в атмосферу средневековых представлений. «Ужасный век, ужасные сердца!» - финальная реплика герцога (Денис Волков) в «Скупом рыцаре» объединяет две части спектакля, и целая галерея лиц, сыгранных в профиль или анфас, выразительно иллюстрирует эту мысль, но более всего поражают перемены в этих сердцах и лицах. Самоупоенный Барон с его мощным монологом над сундуками золота – их нет на сцене, но отраженным блеском золота горят глаза героя Григория Печкысева – застигнутый внезапной смертью, потрясен, жалок и человечен. Альбер Никандра Кирьянова, только что бросивший отцу перчатку, горько его оплакивает. Актеры Рецептера хорошо чувствуют природу пушкинского жанра, в котором средневековое моралите преображено финальным катарсисом. В первой части перемена эта мгновенна, во второй развернута в движении сюжета. Поэт-менестрель Франц, презревший собственное купеческое сословие ради рыцарского служения Прекрасной Даме, отвергнутый ею, возглавивший крестьянский бунт, объемно и сильно сыгран Иваном Мозжевиловым. Прекрасная актерская работа – монах Бертольд Павла Сергиенко, изобретатель-бессеребренник, чистая душа, детски завороженная чудом творения, в бедности своей ничего не требующая от мира для самого себя. В отличие от Франца. Но про монашеский обет Деве Марии слышит Франц, уходя из отцовского дома, и этот обет рифмой отзывается в балладе «Жил на свете рыцарь бедный…», которую приговоренный к смерти поэт читает в последней сцене спектакля.

Франц - Мозжевилов читает как поэт и как актер, тут вспоминаешь о средневековых мираклях, которые были среди источников пушкинской баллады: перед нами и искуситель-бес, претендующий на душу бедного рыцаря после его смерти, и сам рыцарь, чье лицо светится отраженным светом Небесного видения - по ту сторону бытия он созерцает Пресвятую Деву. Светом озарено и вдохновенное лицо самого Франца. Меняются на наших глазах и лица рыцарей (Денис Волков, Павел Хазов, Никандр Кирьянов, Григорий Печкысев), этой вырождающейся средневековой элиты, погрязшей в разврате – грубый оскал сползает с этих лиц, черты их становятся человечней, пусть ненадолго. Клотильда (в ее роли дебютировала на гастролях Анна Миронова), до того презрительно хмурившая бровь на дерзкого простолюдина, слушает в сильном смятении.

Открытие Рецептера в том, что баллада о бедном рыцаре звучит в спектакле не в сокращенном варианте, как в тексте «Сцен…», а в полном первоначальном, где Пречистая Дева после смерти рыцаря «заступилась за него и впустила в царство вечно» (стихотворение «Легенда», написанное Пушкиным в 1929 году, при жизни его не было опубликовано по цензурным соображениям). В этом сценическом прочтении - в самом деле как будто продиктованном режиссеру автором-Пушкиным, ведь «милость к падшим» одна из главных тем его творчества - становится понятно, что Клотильда просит помиловать Франца, подвигнутая примером Девы Марии. Так возникает рифма судьбы Франца с судьбой героя баллады. Это вдруг понимает и сам Франц, в несколько мгновений в его сознании проносятся впечатления прожитого, короткий монтаж собирает на фонограмме голоса героев спектакля, и высокий женский голос, просящий о милости, вступает в сюжет об ужасном веке и ужасных сердцах. Финальную реплику: «Однако ж я ей обязан жизнию!» – герой Мозжевилова повторяет дважды, во второй раз «Ей» звучит с заглавной буквы.

По традиции с театром в Музей-заповедник приехали и студенты (нынешний курс – третий по счету у Рецептера, некоторые студенты уже дебютировали на сцене театра, дебюты состоялись и на гастролях: запомнились Мариула Дарьи Мокроусовой в «Цыганах», Бабариха Анны Деминой в «Сказке о Салтане и Гвидоне»). Каждый вечер кто-то из начинающих артистов выходил на сцену, остальные сидели в зрительном зале, учась мастерству у старших коллег. Теплая октябрьская погода помогла состояться двум важным событиям гастрольной недели: студенты читали стихи у могилы Пушкина в Святогорском монастыре и на открытой площадке в Михайловском. В последние годы такие литературные композиции стали традиционными в рамках фестиваля молодежных театров, который проводит в Михайловском Пушкинский театральный центр в сотрудничестве с Музеем-заповедником. В нынешнем году фестиваль был отменен из-за пандемии. И как же хорошо, что традиция студенческих литературных чтений не прервалась благодаря осенним гастролям театра.

Пушкинские горы – Санкт-Петербург