"Снегурочка", или С легким паром!

Каждый персонаж, по замыслу режиссера, олицетворяет отдельные периоды в истории России (Снегурочка – Дарья Авратинская и Дед Мороз – Александр Трофимов). Фото агентства «Москва» 

В Театре на Таганке состоялась долгожданная премьера «Снегурочки» в постановке Дениса Азарова. Режиссер адаптировал сказку Александра Островского к современности, придав ей смелое оригинальное звучание.

С первых минут мы понимаем, что действие разворачивается отнюдь не в «доисторическое время», как заявлено в ремарке у классика, потому что сценография сведена к вполне конкретному интерьеру советской квартиры: неразобранная елка, кресло, торшер, цветной телевизор с бессмертной «Иронией судьбы» – лейтмотивом спектакля. Ожидая Деда Мороза (Александр Трофимов), ворчливая Весна (Мария Матвеева) от скуки переключает каналы, но там показывают лишь вездесущие Черемушки с типовыми новостройками. В одной из таких новостроек живет и отец Снегурочки: сцену обрамляет декорация, изображающая обшарпанный, но достаточно прочный панельный блок. От сказочного зимнего дворца остался ледяной пол, который с приходом Весны демонтируют рабочие. В помещении клубится пар – отсылка к тому же фильму Рязанова и многозначный образ, несколько раз трансформированный на протяжении спектакля. Пока же он говорит о том, что в квартире не топят.

Снегурочка (Дарья Авратинская) – робкая девочка не от мира сего, дитя свободы и строгости одновременно. Девушка хочет на волю, чтобы слушать «людские песни», а не сушить грибы и увядать в заточении. Свои песни она действительно получит, встретившись с поп-звездами – Лелем (Павел Лёвкин) и Еленой Прекрасной (Мария Матвеева), а также с королем поп-музыки Берендеем (Павел Комаров): он эффектно появляется на сцене с хитом Киркорова «Снег», парадоксально отразившим историю героини. Главная мысль спектакля на самом деле прозрачна: если хочешь идти – иди, но в конце пути ничего не вернуть.

Зритель воспринимает Снегурочку не просто как хрупкую девочку из сказки, но как метафору всей нашей страны. Елка, «Голубой огонек», «Ирония судьбы» традиционно символизируют наступление Нового года, а в пьесе они словно маркируют смену эпох. Каждый персонаж, по замыслу режиссера, олицетворяет отдельные периоды в истории России. Из советского царства Мороза Снегурочка попадает в «лихие» девяностые, то есть в жилище Бобыля и Бобылихи (Игорь Пехович и Филипп Котов). Эти «супруги» носят растянутые спортивные костюмы и мечтают разбогатеть за счет красоты своей новой доченьки. В их квартире витает сигаретный дым. Что греха таить, и сама Снегурочка иногда покуривает, отдыхая от мытья полов. Здесь она знакомится с модным парнишей Лелем, растягивающим слова, как жевательную резинку, и вышагивающим от бедра, и Мизгирем (Алексей Гришин) – загадочным человеком в черном костюме, явно причастным к преступному миру. Молодые люди ассоциируются с поколением первых десятилетий XXI века, они герои своего времени, но не герои романа Снегурочки. Самовлюбленному Лелю не нужна детская привязанность, а Мизгирь слишком настойчив, требователен и жесток.

Сигаретный дым квартиры сменяется эстрадным розовым туманом в царских палатах, в третьем действии берендеи тусуются у настоящего бассейна, где вскоре и растает несчастная Снегурочка. По иронии судьбы из рук сурового отца, который все живое заковывает в лед, она попадает в страстные, губительные объятия не менее сурового Мизгиря. Финальная картина приводит в ужас: потолок падает на бассейн, и пространство заволакивает алая дымка под хоровую песню обновления природы «Красное Солнце наше! Нет тебя в мире краше». Но в контексте увиденного представляешь себе не солнечные лучи, а пламя ада или крематория. И если герой Рязанова накануне Нового года посещал с друзьями баню, то Снегурочка Азарова, желая искренней, чистой любви, угодила в историческую парилку и не выдержала высокой температуры. Примечательно, что на поклон все актеры вышли в халатах, словно только что за кулисами коллективно парились березовыми вениками.

Зритель подготовлен к подобной развязке, ведь ранее обворожительный царь, купаясь в аплодисментах, пророчески изрек: «Снег растаявший, он – вода». Современная российская эстрада не приносит героине ничего нового, кроме каверов на те же советские песни вроде «Я спросил у ясеня» и «Вернись, лесной олень», а берендеевы палаты покоятся на старом советском фундаменте – панельный дом не исчезает до конца спектакля, ожидая реновации.