Марина Гайкович
Кирилл Серебренников: первые минуты на свободе. Фото Reuters
Театральное дело закончилось. Обвинительный приговор, сроки – условные, штрафы – высокие. Арест имущества, судебное требование возмещения ущерба. Кирилла Серебренникова, Алексея Малобродского и Юрия Итина признали виновными в сговоре и мошенничестве. Софью Апфельбаум – в халатности.
И процедура ареста, и само содержание под стражей – в СИЗО, в квартире, и сам процесс были показательными. Сюда же – побег одной из подозреваемых: продюсер «Платформы» Екатерина Воронова находится в международном розыске, признана судом одним из соучастников преступления. Еще одна фигурантка пошла на сделку со следствием, и ее дело было выделено в отдельное судопроизводство. Это Нина Масляева, главный бухгалтер «Платформы», вообще-то один из ключевых участников – согласно постановлению суда – сговора. Ей приговор еще не вынесен, и сейчас любопытно, каким он будет.
Судя по открытым источникам (некоторые СМИ транслировали процесс), доказательства сговора очень и очень туманные. Факт растраты с целью присвоения средств – сомнителен (хотя суд и считает иначе). «Халатность» Апфельбаум только в том, что в сутках 24 часа, а не 124, иначе проверить текущую документацию по любому гранту невозможно. Ведь в текущей работе министерства их десятки, а кроме ведения подобных проектов есть и другая работа, которая тоже требует времени, и немало.
Почему возможны это и другие (ведь «дело «Седьмой студии» громкое, но не единственное) дела, попадающие под уголовные статьи? Единственное, с чем согласен Кирилл Серебренников (об этом он сказал и в заключительном слове), – небрежное ведение бухгалтерии, правда, этот аспект был вне его компетенции как художественного руководителя. Но на этом и был построен процесс. Были его мотивы политическими, эстетическими («Платформа» представляла и развивала современное экспериментальное искусство, которое в нашей стране до сих пор считается недостойным государственной поддержки, причем не только на обывательском, но порой и на министерском уровне) или есть еще мотивы, но формально именно этот небрежный учет стал основой для процесса и обвинения. Пока шел процесс, упростили 44 ФЗ – о закупках, головную боль руководителей учреждений культуры, но, видимо, есть еще механизмы, нуждающиеся в пересмотре. Как и механизм приема отчета министерством, ведь под следствие попал сотрудник творческого – не экономического – департамента.
Пока же (и практика уголовных дел это показывает наглядно) на основе ошибок в бухгалтерском учете посадить можно кого угодно – бухгалтера, директора, худрука, режиссера. И степень его таланта или международного признания следствие интересовать не будет, только общественность (хотя по «делу «Платформы» судья, по ее словам, учла наличие званий и государственных наград у обвиняемых). Сейчас, например, уголовное дело разворачивается в Омске, под следствием – худрук «Пятого театра» Никита Гриншпун, который подозревается в растрате государственных средств.
О «деле Никиты Гриншпуна» – а оно только начинается – говорит, комментируя приговор Кириллу Серебренникову, и ректор ГИТИСа Григорий Заславский: «Думаю, решение суда может удовлетворить обе стороны. Для обвинения важно было, чтобы приговор имел обвинительный характер, для оказавшихся на скамье подсудимых и огромного числа людей – коллег, друзей, которые всей душой их поддерживали – чтобы никого не посадили. Судья учла и это – мнение подавляющей части профессионального сообщества. Сумка, которую взял с собой Алексей Малобродский, к счастью, не пригодилась. Очень хорошо, что никого не посадили. Все остальное требует спокойного разговора, заводить который почти бессмысленно, поскольку многие сейчас просто не готовы соотнести, скажем, слова Кирилла Серебренникова о том, что бухгалтерия велась из рук вон плохо, с тем, что в подавляющем большинстве уголовных дел, где суммы фигурируют существенно меньшие, но бухгалтерия ведется примерно также из рук вон плохо, финалы бывают совсем не такими счастливыми. Если театральная общественность действительно переживает за коллег и готова бороться с несовершенством законодательства в сфере театра, шире – искусства, надеюсь, она не останется равнодушной к «делу Никиты Гриншпуна», которое разворачивается сегодня в Омске. Гриншпуну, кстати, угрожает до 10 лет. В сухом остатке: совершенствовать законодательство необходимо, но даже самое совершенное законодательство и действующее законодательство любой страны мира, боюсь, не нашло бы аргументов для полного оправдания замечательных и даже очень талантливых людей, участников этого дела. Я уверен, что Кирилл Серебренников это понимает».
комментарии(0)