Роберт Фальк, который увидел все оттенки воздуха

Наконец выставки можно смотреть не с экрана компьютера. Фото со страницы музея в Facebook

Выставка «Частный случай. Роберт Фальк» приурочена к публикации монографии «Роберт Фальк. Счастье живописца», написанной петербургским искусствоведом Антоном Успенским и вышедшей в издательстве «Искусство – XXI век». Некоторые из экспонируемых сейчас картин (все работы – из частных собраний, курируют показ владелица галереи «Наши художники» Наталия Курникова и коллекционер Валентин Шустер) воспроизведены в книге, некоторые давно не экспонировали, но в любом случае выставка эта вполне автономна. Хронологически же ее можно назвать прелюдией к большой, в 250 произведений, ретроспективе мастера, которую планируют открыть в Новой Третьяковке в конце декабря.

В 2010-х Роберта Фалька в Москве показывали не раз. В 2012-м – Галеев-галерея, через четыре года работы Фалька были на выставке «Мясницкая, 21. Перекрестки судеб. Раиса Идельсон, Роберт Фальк, Александр Лабас, Александр Родченко» в галерее ARTSTORY (см. «НГ» от 24.11.16), в 2018-м – в музейно-выставочном комплексе «Новый Иерусалим» (см. «НГ» от 28.10.18). В 2017-м Пушкинский музей получил в дар 23 графических и живописных произведения Фалька из коллекции Дмитрия Левенсона и Светланы Вязьменской (см. «НГ» от 23.04.18) и в 2018 году показал работы журналистам. Но Фалька много не бывает, и тут нет преувеличения – ведь даже в те работы, что недавно уже экспонировались, всматриваешься снова и снова. Фальк наряду, пожалуй, с Михаилом Ларионовым – один из лучших колористов в отечественном авангарде. По чуткости, нюансированности палитры и по умению меняться.

Один из бубнововалетцев (главное для него объединение, хотя он участвовал в выставках «Мир искусства», Ассоциации художников революционной России и Общества московских художников), преподаватель, а потом и декан живописного факультета ВХУТЕМАСа-ВХУТЕИНа, хранитель Музея современного искусства в Витебске, создавший там в Государственных свободных художественных мастерских «Мастерскую Сезанна» – в противовес системе Малевича, – Фальк в 1928-м отправился во Францию впитывать «классическое наследие» и вернулся уже в 1937 году. Его клеймили за формализм, не давали выставляться, но все-таки он мог работать, пусть и показывая созданное кругу друзей. К Фальку будут приходить молодые художники, и его влияние скажется, например, в ранних работах Эрика Булатова.

В предисловии к своей книге Антон Успенский, вспоминая выставку Фалька, прошедшую в начале 1990-х в Русском музее, пишет, что ему захотелось «понять это интровертное искусство». Фальк – истинный живописец, образ у него всегда раскрывается через живописные качества. Любят цитировать его выражение «промыть глаза» – сам он это делал не раз, перенастраивая оптику письма. В период «бубновых валетов» он контрастнее, он еще часто по-фовистски использует и палитру, и обводящую контуры линию, он иногда по-кубистски гранит форму – но гранит ее для выразительности и обобщения, а это обобщение восходит к Сезанну. В 1920-м он пишет «Красную мебель» (один из манифестов цвета у Фалька, эта хрестоматийная вещь хранится в Третьяковке, и сейчас на выставке ее нет), и красный для Фалька, как некогда красный у старых мастеров, будет важным цветом. И энергетически заряженным, и трепетным. Позже он уведет свою колористическую гамму к большей сдержанности, но в этой сдержанности цветов будет мерцание множества тонов и полутонов.

Один из авангардистов первого ряда, Фальк считал себя реалистом, понимая это как «потрясающую правду, а не иллюзорное правдоподобие». Его правда в том, в частности, что он пишет то «шепотом», то как будто яйцом всмятку. В его раннем, очень эффектном «Автопортрете на фоне крыш» 1909-го та самая яично-желтая, нагретая солнцем крыша – не фон, а необходимый колористический аккорд, с которым все другие цвета находятся в диалоге, это один из важных «героев» картины. А его «Мост Сен-Мишель» предположительно 1930 года – это вязь, где небо, вода, воздух перемешаны и вылеплены из сероватых, жемчужных оттенков, с синими, зелеными, желтоватыми и розоватыми мазками. Это развоплощение материального – притом что сама картина, пастозно, фактурно написанная, материальности отнюдь не теряет – так вот это какая-то почти парадоксальная дематериализация образа, обращение его во влажную атмосферу, в воздух, в туман, в свет, влияющий на цвет, что для Фалька было так важно и что в Париже, как он вспоминал, вышло на новый уровень.

Вот Фальк писал Соломона Михоэлса – опять-таки лепил или выявлял его образ из густых мазков, а вот «Голубку и розу. Реквием» с бумажным цветком из надгробного венка Михоэлса. Некоторые работы на выставке показаны в развитии – трагическом в случае с другом. Или чисто живописном в случае с подмосковными пейзажами Загорска (нынешнего Сергиева Посада), где художественная задача меняется вместе с освещением в природе.

Фальк – художник международного уровня. И в смысле сравнений с разными эпохами – тоже. Его сосредоточенное выявление образа в лаконичном колорите, внутреннее свечение этого образа часто можно сравнить с Рембрандтом. Его знаменитую «Картошку» 1955-го – с вангоговскими «Едоками картофеля» и «Башмаками». «Короля нищих» («Нищего») 1924 года, первую работу на теперешней выставке, которая, вероятно, будет и на ретроспективе в Третьяковской галерее, отчасти тоже можно было бы сопоставить с Ван Гогом лаконичной палитрой и «упрямым» письмом. Если бы не комичный случай, описанный в каталоге-резоне Фалька, вышедшем в 2006 году. Там приведены воспоминания Ангелины Щекин-Кротовой, последней жены художника: безногий нищий «изощренным матом» ругал на морозе советскую власть. Фалька же привлекла его необычная внешность, и, когда он стал делать набросок, нищий сам предложил позировать для портрета, не смутившись, что в мастерскую к художнику в Доме Перцова придется подниматься на восьмой этаж. Нищий оказался не безногим и не таким уж нищим, а после сеансов позирования, за которые запросил хорошую плату, все время что-то из дома пропадало. В конце концов натурщик не явился, и на «его» месте на улице Фальк его разыскать не смог. Портрет же был куплен советским послом во Франции. Но в итоге посол от картины отказался – посетители упорно видели в нем «вашего Ленина».

В портретной живописи Фальк тоже был очень разным. В его эскизе 1935–1936 годов к «Автопортрету в красной феске» можно «услышать» рифму с экзистенциальной живописью Джакометти. Но с кем бы ни сравнивать, Фальк всегда оставался собой.