Марат Гельман подарил Третьяковке 20 лет искусства

Необычно осознавать, что искусство, которое продвигал Гельман, стало музейным. Фото агентства «Москва»

В Третьяковской галерее три года назад стартовала программа «Меценаты и дарители», нацеленная прежде всего на пополнение фондов искусства XX–XXI веков. Как не раз говорила директор ГТГ Зельфира Трегулова, огромные лакуны у музея в коллекции работ 1990-х и нулевых. Галерея уже получила несколько даров, вписывающихся как раз в эти хронологические рамки. Открывшаяся в западном крыле Новой Третьяковки выставка «Дар Марата. Современное искусство из коллекции Гельмана» – тоже как раз об этом времени и представляет дайджест переданного музею одним из первых и самых ярких галеристов Москвы.

В одном темном зале Третьяковки в картонных коробках что-то кряхтит и пищит. Видео группы «Синие носы» из серии «Маленькие человечки» – с ворочающимся в гробу Лениным и с демонстрацией маленьких человечков (самих художников) – были одним из опорных пунктов той части основного проекта I Московской биеннале современного искусства, что заняла площадку бывшего Музея Ленина. Тот первый биеннальный выпуск, как известно, назывался «Диалектика надежды». Это была зима 2005 года. «Синие носы» Вячеслав Мизин и Александр Шабуров всегда хотели делать искусство понятное – в нем не было снобизма художественного междусобойчика, оно смеялось намеренно грубовато и говорило с массами. Марат Гельман раскручивал на московской художественной сцене в том числе и этих художников.

На другом конце выставки доминирует в пространстве фрагмент огромного многосоставного панно 2006 года, напоминающего мурал, – «Война миров» Гоши Острецова. Там «рубятся» герои времени – Екатерина Деготь, Иосиф Бакштейн, галеристы-тяжеловесы – Марат Гельман, Владимир Овчаренко... Сейчас это воспринимается как памятник вроде бы недавнему, но далекому прошлому. Критик Екатерина Деготь уехала из Москвы в Вену, Иосиф Бакштейн – уже не комиссар Московской биеннале.

Галерея Гельмана, открывшаяся в 1990-м (и среди прочего, как известно, именно при ее поддержке в 1994-м случилось перевоплощение Олега Кулика в человека-собаку), закрылась в 2012-м. Ее место занял гельмановский проект «Культурный альянс», но он просуществовал не очень долго. Гельман был деятельнейшим участником пермской культурной революции, в Перми же он сделал, в частности, знаковый для художественной летописи проект «Русское бедное». Его почерк как галериста был не просто смелым, а даже радикальным, так что многие устроенные им выставки в совершенно разных городах то и дело срывали люди из числа любящих оскорбиться. Уже несколько лет Гельман живет в Черногории, где руководит Dukley European Art Community.

В этом смысле довольно странно осознавать, что искусство, сделанное художниками, которых он продвигал, уже перешло в стадию музеефикации. Несмотря даже на то, что он уже дарил работы в другие музеи. Но правильно, что сейчас эти вещи попали именно в Третьяковку. То есть нынешняя выставка, которую курируют Наталья Сидорова и Михаил Сурков, воспринимается не только, а может, не столько как дар, сколько как свидетельство эпохи, по сравнению с которой в искусстве все сильно изменилось. Не случайно кураторы собрали в виде подписей к работам тексты тех лет, когда эти работы были сделаны.

«Если бы термин «критический реализм» не был так нагружен конкретными историческими ассоциациями, точнее нельзя было бы сказать о творчестве Дмитрия Врубеля», – читаешь под его полотном 1992 года «Дети» текст Елены Селиной (ее галерея XL – тоже одна из первых ласточек в Москве и до сих пор один из двигателей арт-процесса). Того самого Врубеля, чей сделанный с Викторией Тимофеевой «Евангельский проект» был в списке знаковых выставок, осуществленных Гельманом. Недалеко от «Детей» висит «Без названия» Юрия Шабельникова – визуализация доктрины «православие, самодержавие, народность» образца 2005-го.

Здесь есть акционисты Олег Кулик и Анатолий Осмоловский. В ГТГ переданы проекты 1990-х, сделанные основателями соц-арта Виталия Комара и Александра Меламида. На контрасте с ними выступают в «глянцевой» стилистике АЕС+Ф и Александр Виноградов и Владимир Дубосарский. Тут показывают работы Виктора Алимпиева, ставшего одной из молодых звезд московской арт-сцены нового тысячелетия, и работы киевского художника Арсена Савадова. У него в серии Underground «в роли» легочников в соляных пещерах оказались герои хрестоматийно известных фресок Джотто из капеллы Скровеньи в Падуе. Художник из Казахстана Ербол Мельдибеков представлен фотографией «Брат мой, враг мой». Она заставляет вспомнить перформанс Марины Абрамович и Улая «Ааа-ааа»: глядя друг другу в глаза, они друг на друга орали. У Мельдибекова герои не кричат, у них во рту по пистолету... Очень разное искусство. К слову, Гельман подарил галерее и «Игру в теннис» Ильи Кабакова. Но эту инсталляцию в нынешних залах не развернуть, и ее покажут отдельно.