Дарья Курдюкова
Для московской переходящей на серые тона осени, яркие краски – в самый раз. Фото: Антон Сурков / ГМИИ им. А.С. Пушкина
По словам куратора выставки Сурии Садековой, проект «Восточный джаз / East West Jazz» не исторический, а эмоциональный. И по-своему революционный – «поскольку соединил на первый взгляд несоединимое, восточные ткани и послевоенную абстракцию». Готовили показ по музейным меркам быстро, около года, и сейчас на выставочной оси главного здания Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина (ГМИИ) лицом к лицу оказались 30 среднеазиатских халатов из коллекции Александра Клячина и более 20 картин из собрания швейцарца Жана Клода Гандюра. Часть изобразительного искусства дополнена работами из Центра Помпиду, Пушкинского музея и двух парижских галерей. Для нашей переходящей на серые тона осени такие краски – в самый раз. Но то и дело ловишь себя на том, что хочется больше конкретики.
«Первичная психическая способность человека – порыв к абстракции, к тому, во что невозможно погрузиться, отдаться, раствориться», – цитируя в каталоге слова Вильгельма Воррингера из книги 1908 года «Абстракция и вчувствование», Сурия Садекова развивает их в сторону внутренней свободы и свободы творчества. В каталоге отношения между исламским и европейским искусством, между арабеской и абстракцией – как и пути развития этой самой абстракции – рассмотрены разными специалистами с различных ракурсов.
Выставочная дорога начинается на Розовой лестнице ГМИИ, там в пролете висят эдакие «прообразы» – белые и черные силуэты халатов, которые дальше обретут, что называется, плоть и кровь, цвета и орнаменты (сценографией занимался бывший арт-директор французского Vogue Патрик Уркад, он же – сокуратор теперешнего показа). Костюмы и ткани XIX века (отчего-то исключительно среднеазиатские) и сами по себе вещи выразительные. Они помещены бок о бок с импровизациями и композициями Кандинского 1910-х годов (акцент кураторы поставили на послевоенную абстракцию, но ею не ограничились), с приближающейся к абстракции знаменитой серией Матисса «Джаз» (в которой он прославил технику декупажа и вослед которому – матиссовскому «Джазу» и джазу как музыке свободы – названа выставка в ГМИИ), с работами Лучо Фонтана, Александра Колдера, Сержа Полякова и Ханса Хартунга (здесь в том числе впервые экспонируемые произведения из собрания Святослава Рихтера), Николя де Сталя, Антони Тапиеса, Джоан Митчелл и многих других. Тут есть даже оп-артовские опусы Виктора Вазарели, «полосатые» работы концептуалиста и минималиста Даниэля Бюрена, геометрическая абстракция Эдуарда Штейнберга. Здесь нет известнейших абстрактных экспрессионистов Марка Ротко или Джексона Поллока, как нет, скажем, и «Сигнальной системы» Юрия Злотникова. Зато есть имена художников, широкой публике не очень знакомых. Все это, как и азиатские костюмы, тоже вещи выразительные, намекающие, какими разными маршрутами двигалось абстрактное искусство (и то, которое официально к нему не примыкало, но, по сути, вело поиски в том же направлении). Однако не очень проявляющие это.
Предприниматель Александр Клячин, при поддержке которого сделан «Восточный джаз», начал собирать азиатские халаты более четверти века назад, сегодня в его коллекции – около 250 предметов. Жан Клод Гандюр рассказывал, что с Россией его роднит то, что его семья эмигрировала из СССР в 1923-м. Он – человек широких собирательских интересов: среди 3500 произведений есть и античное, и египетское искусство (с этими частями в Москве еще познакомятся: директор ГМИИ Марина Лошак сказала, что они уже договорились с Гандюром о следующей выставке), и послевоенная абстракция, и предметы из Латинской Америки, и средневековая скульптура, и французская мебель XVIII века.
Ведущий научный сотрудник Кунсткамеры и научный консультант выставки Елена Царева, подробно пишет в каталоге об узорных полотнищах – икатах – и там же комментирует те вещи, что выставлены в залах (а 2 октября прочтет лекцию об этих тканях и халатах). Кое-что об икатах вынесено в один из текстов на выставке. Художникам сейчас повезло меньше – и помимо того, что есть в разных каталожных статьях, собственно в экспозиционном пространстве хитросплетения этой живописи практически не анализируются. Досадно, ведь направлений было много, как и мировидений, не говоря уже о том, что абстрактная живопись, то решительно отвергающая фигуративность, то возвращающаяся к ней, то выводящая на первый план цвет, то фактуру, то жест художника – помимо эмоционального уровня, – для восприятия гораздо труднее, нежели фигуративная. Возможно, это будет исправлено в путеводителе, который обещают выложить на izi.travel. Это не отменяет визуальной эффектности «Восточного джаза», развивающегося подобно орнаментальному раппорту. Но пока абстракция – в тени халатов.
комментарии(0)