Оптика любомудрия: "Косморама" как машина времени

Художник Егор Кошелев представил мыслителя Владимира Одоевского в виде волшебника, причем, без головы. Егор Кошелев. Портрет Одоевского. 2019/Музей Москвы

«Косморама» выставочная могла бы начаться теми же словами, что и литературный текст: «Страсть рыться в старых книгах часто приводит меня к любопытным открытиям». Сергей Хачатуров восхищается фондами Музея Москвы, с которыми удалось поработать. «Коридоры времени» соединяют три зала-темы – «Площадь старой Москвы 1770-х годов», «Косморама» и «Кабинет Одоевского», – примеряя на эпохи прошлого взгляд современников тех и наших.

Потому наряду с гравюрами, посвященными коронации Екатерины II, или копией письма императрицы Михаилу Волконскому о выделении военнослужащих для строительства в Москве водопровода здесь о событиях времен Волконского (главнокомандующего и градоначальника Москвы с 1771 по 1780 год) толкуют импровизированные райки Владимира Карташова. Художник прорезает в коробах оконца-глаза (похожие вырезанные «очи» знакомы горожанам по московским улицам: на закрывающих здания тряпицах их вырезают уличные художники), внутрь складывая события и артефакты. Тут вы разглядываете, скажем, слезницы из Моисеевского монастыря (упраздненного как раз в екатерининское время), там – подавление пугачевского бунта в виде лепных фигурок и в виде кандалов, а там – празднование Кючук-Кайнарджийского мира и остатки предметов из древнего московского трактира. «Косморама» – путешествие в пространстве и времени, так что все это схвачено скобками новомодного VR-формата, но схвачено иронически. На видео артисты Мастерской Брусникина Василий Буткевич и Петр Скворцов в 2019-м разыгрывают по сценарию Андрея Родионова «Раешную потеху в честь градоначальника князя Волконского», где VR-реальность – волшебный дурман, ведущий в том числе к обману.

В эпохи Просвещения и романтизма Сергей Хачатуров всматривается посредством разных медиумов, от живописи и старинных экспонатов до театра, сопряженного с видео то в форме «шутейной поэмы» (той самой «Раешной потехи...»), то в форме новелл, когда вы попадаете в кабинет Одоевского. Выстроенный сценографом Степаном Лукьяновым и группой «Север 7», кабинет-коридор изгибается подобно прихотливому сознанию, в котором уживаются наивные портреты кисти безвестных умельцев XIX века и оснащенный квартирным глазком «Деревянный телевизор. Остров меланхолии» этой самой группы «Север 7» (привет волшебной коробочке косморамы). И в котором сосуществуют старинный рояль и «Столы философского кабинета и трапезы» той же группы, абсолютно макабрического вида мебель, сервированная черепами да чашей с неиссякающим неким напитком. Одоевского звали «русским Фаустом» (Фауста вспоминают и в тексте «Косморамы»), он увлекался одно время мистицизмом, у него дома собирались члены философско-литературного Общества любомудрия, одним из учредителей которого он был. А если к тому припомнить, что вообще приемы у него запоминались иным современникам весьма необычными и не всем организмам посильными соусами, то можно сказать, что по-своему эксцентричный образ князя Владимира Федоровича здесь и подан сквозь призму эксцентрики сегодняшнего времени.

К тому же, если взять текст «Косморамы», где главный герой любуется «улицами Москвы, которые кажутся так живописными после однообразных петербуржских стен, вытянутых в шеренгу», и где подаренная ему в детстве первая в Москве косморама, волшебный ящик, соединяет бывшее с будущим и реальность с грезой и кошмаром, то теперешние кульбиты пространств, эпох и медиумов не кажутся такими уж шокирующими. Они – продолжение и расширение темы косморамы. И если герою «Косморамы» являлись образы знакомых людей, то манкие, то страшные, то неудивительно, что в одном закутке кабинета вы найдете портрет Одоевского (работы Егора Кошелева) в образе этакого волшебника, но без головы, зато в соседнем закоулке будет «симфония-аудиотеатр» (так это определено авторами) «Кабинет Одоевского» (режиссер – Артем Дубра), где из темноты проступают только головы-маски героев-рассказчиков.

Образ «обольстительного ящика» косморамы вытягивает за собой один из главных сквозных мотивов проекта – игровое подглядывание, здесь оно – синоним умения всмотреться. Что в потешных райках, что в деревянном телевизоре, что в соединяющем городское пространство Волконского с частным пространством Одоевского зале «Косморама», где в узкие световые щели вы глядите на панорамы Егора Кошелева, Леонида Цхэ и Филиппа Шейна. В них реальность и фантазия тоже причудливо переплетаются. «Косморама XVIII» – это видение (с ударением хоть на первом, хоть на втором слоге) Истории и историй, реальности и воображаемого сквозь призму фантазии. В оптике, сопрягающей разные виды искусств. Это оптика видения и оптика знания, образ и факт, смикшированные, провоцирующие задавать вопросы не только векам минувшим, но и нынешнему веку. Потешные райки сегодня лишь трансформировались, за ними часто жутко проступают образы современности с ее жизнью и политикой, выставка вроде бы не об этом – но об этом после нее тоже думаешь.