Дорогой "Дон Кихот Ламанчский"

В новой постановке «Дон Кихота» «буйство красок» все же не превратилось в мюзик-холльную пестроту. Фото Елены Леховой/«Урал опера балет»

«Урал опера балет» представил в Екатеринбурге последнюю премьеру сезона – «Дон Кихота» в постановке Юрия Бурлаки. Ориентиром для него стал балет «Дон Кихот Ламанчский», созданный балетмейстером Александром Горским, художниками Константином Коровиным и Александром Головиным в 1900 году в Москве.

Включение в афишу балета «Дон Кихот» Людвига Минкуса – предприятие беспроигрышное. Зритель любит бравурные комедии, несложные ритмы, динамичные танцы, испанщину. Не случайно устроители всех и всяческих гала так часто выбирают для эмоционального апогея в финале именно grand pas из «Дон Кихота». Банальный выбор заставляет продвинутых балетоманов пожимать плечами, но все же притоптывать и смущенно ощущать на своем лице невольную улыбку.

Ничего другого от этого балета вроде бы и не требуется. Но «Урал опера балет» не был бы собой, если бы в очередной раз не поставил перед труппой и цехами трудноразрешимую задачу.

С начала XVII века балетные версии романа Сервантеса на европейских сценах появлялись во множестве. В 1869 году к сюжету впервые обратился Мариус Петипа в спектакле для московской сцены. В 1871-м он создал петербургскую версию. Используя либретто и некоторые находки Петипа, в 1900 году Александр Горский поставил в московском Большом театре своего «Дон Кихота», который заложил основу не прекращающемуся вот уже более века клонированию в России и за рубежом. На этом пути балет изрядно поистрепался. В нынешней екатеринбургской версии постановщик Юрий Бурлака, его ассистенты Юлиана Малхасянц и Ольга Савельева, дирижер Алексей Богорад, сценограф Альона Пикалова, художник по костюмам Татьяна Ногинова взялись приблизить его к оригиналу 1900 года, захотели «ощутить, что такое московский Горский во всем великолепии композиции и буйстве красок».

Действительно, постановщикам удалось создать спектакль необыкновенной красоты. Это, пожалуй, в нем главное. «Буйство красок» не превратилось здесь в мюзик-холльную пестроту. Пикалова и Ногинова как будто вжились в манеру гениальных колористов прошлого, поделившись со зрителем наслаждением от «аккордов цветов и форм». Особенно хороши «Сад Дульцинеи» и «Парк при дворце герцога».

Важнейшей составляющей постановок Горского всегда были живость массовых сцен и актерская игра солистов. Репетиторы во главе с худруком Вячеславом Самодуровым многого добились от исполнителей, не затушив при этом их куража и энтузиазма. Толпа на площади Барселоны, как завещал хореограф, действительно жила. Никто ни в мимансе, ни в кордебалете не выключался ни на минуту. Все вместе они создавали столь необходимое в этом спектакле приподнятое настроение. Наряду с признанными лидерами Еленой Кабановой, Еленой Шариповой (Китри в первом и втором составах), Александром Маркушевым (Базиль в первом составе), Виктором Механошиным (Дон Кихот Ламанчский), Игорем Булыцыным (Санчо Панса) выигрышно показался молодой многообещающий солист Арсентий Лазарев. Живо отыгрывает мимические реплики. Хороший партнер. Его Базиль органичен в пантомимных и танцевальных сценах, темпераментен и виртуозен.

Знаток старинных балетов Юрий Бурлака на сей раз не слишком нажимал на так манящий зрителя аутентизм. Отдав многолетнюю дань реконструкциям, теперь он соглашается: строго говоря, когда-то созданный балет невозможно возродить в неприкосновенности. Важно добиться художественного единства, сохранив самое ценное.

Знаменитые асимметричные мизансцены Горского в духе Московского художественного театра. Фрагменты оригинального хореографического текста, собранные по крупицам из архивных источников, кадров кинохроники, бесед с ветеранами. Едва ли не двойной состав оркестра. Привлечение в труппу до полутора десятков новых артистов. Сложнейшая работа по адекватному воплощению и созданию соразмерных небольшим екатеринбургским масштабам декораций на основе подчас довольно небрежных набросков Константина Коровина и Александра Головина (макеты не сохранились). Несколько сотен очень красивых и стильных костюмов (в спектакле, почти как в жизни, Горский отказался от единообразия даже в ансамблевых танцах) – некоторые докрашивали, когда первое действие уже было в разгаре. Изобилие бутафории. Сценические эффекты (к примеру, гигантский паук и прочие кошмарные видения Дон Кихота а la старый театр, без всяких компьютерных чудовищ). И, наконец, живые лошадь и ослик, как обычно, вызвавшие в зале самый горячий отклик. Все это потребовало не только ударного труда, но и нешуточных затрат, без которых десятки театров при постановке очередного «Дон Кихота» легко обходятся. Но создание визуального образа балетного спектакля Серебряного века во всех смыслах дорогого стоит. 

Екатеринбург–Москва