Свободу подбирали сообща

Сверху «Фабрика» теперь напоминает микросхему. Фото со страницы ЦТИ «Фабрика» в Facebook

Новый public art проект Марины Звягинцевой сплетает воедино прошлое фабрики технических бумаг и настоящее Центра творческих индустрий (ЦТИ) «Фабрика» через создание маршрута от первой к второй проходной. Недлинная дорога открывает закоулки, в которые публика, по крайней мере вернисажная (в арт-кластере сегодня квартируют отнюдь не только художники), обычно не заглядывает. На вернисаже остановки этого пути, написанные на асфальте слова-теги – «аппретура», «производство», «цех», «азарт», «современность», «лаборатория», «эксперимент», «память» – обыграли променадом актеры Liquid Theatre. Спустя неделю на «Фабрике» прошла дискуссия «Public art как драйвер развития территорий».

Известная проектами public art (искусство в общественном пространстве. – «НГ»), среди которых программа «Спальный район», работы в Морозовской больнице, в «Вышке» в Хитровском переулке, в «Сколково», – Марина Звягинцева во время дискуссии говорила, что еще 10 лет назад была проблема найти площадку. Сейчас ее нет, но есть проблема качества.

Слова для «Карты памяти» подбирали сообща сотрудники «Фабрики», основываясь на важных для них принципах функционирования этого пространства. Изначально Звягинцева думала писать их «фирменными» для «Фабрики» оранжевым и белым цветами (как на ставшей символом арт-кластера фабричной трубе) на стенах, но потом от этой идеи отказались в пользу асфальта. Директор ЦТИ «Фабрика» Ася Филиппова осталась довольна: по ее словам, в визуально-символическом смысле их кластер, бывшая бумажная фабрика, стал в проекте «листом бумаги» для их ценностей, а история этого пространства здесь проявлена как движение от производства бумаги к производству смыслов. 

Писавшая вступительный текст к выставке искусствовед, куратор, сотрудник Пушкинского музея Александра Данилова, сравнивая «Карту памяти» с матрицей и электронной платой, пишет, что «эта матрица превращается, по сути, в «аффективное картирование» Джонатана Флэтли, где именно эстетике, а точнее, искусству принадлежит ключевая роль. Любопытно, что именно Флэтли, рассуждая об аффективном картировании, предлагает понимать современность как длящееся чувство потерянного прошлого, как процесс постоянной переработки имеющегося культурного слоя, лежащего под нашими ногами.

Журналистам разрешили подняться на крышу. Сверху еще отчетливее видно сходство с микросхемой, физически объединяющей фабричные дворы и проходы между ними, символически – смыслы того, что здесь в разные времена проявляется как фабричное производство: здесь есть мастерские художников, тут в резидентах и тот самый Liquid Theatre, и издательство Ad Marginem, и Цех анимации. 

Удача нынешнего проекта – не только в его site-specific (учитывающей особенности  конкретного места. – «НГ») природе, но и в том, что «Карта памяти» не «выпячивает» себя, а становится органично вписанной в пространственный и исторический контекст частью целого. Проявленный Звягинцевой маршрут начинается словами-тегами «творчество» и «свобода» и тем же завершается. И в конечном счете проект – об этом.

Public art – явление, и в наших широтах ставшее привычным, и даже в России о нем уже выходят книги, о его сайтспецифичности много говорят как о факторе развития разных территорий. Распространение вширь – палка о двух концах, тут возникает в том числе как раз проблема качества, о которой сказала Звягинцева. Поскольку, с одной стороны, есть нечто санкционированное разными институциями: как биеннале искусства уличной волны «Артмоссфера», как public art проекты «Гаража» или «Винзавода», или, скажем, самый большой в мире мурал, который в рамках фестиваля «Арт-Овраг» в Выксе в 2017-м развернул на заводской стене на 10 тыс. кв. м Миша Most. В Петербурге есть даже Музей стрит-арта. С другой стороны, есть некое спущенное сверху «украшательство», например в виде гигантских, но странных граффити на стенах домов. А с третьей стороны, есть уличное искусство, стихийно рождающееся и так же стихийно стираемое теми, кому оно неугодно. 

На дискуссии историк искусства, куратор, сотрудник «Гаража» Анастасия Митюшина напомнила как раз о границах дозволенного и принятого в области public art, рассказав, что, к примеру, в Голландии по таким вопросам голосуют. В России, увы, это как-то не получается.