Музеи (пере)осмысляют себя

Фото автора

Тема XXI международного фестиваля – «Диалог профессионалов», и дискуссионная программа, или деловая, как ее называют на «Интермузее», оказалась самой важной составляющей. Четыре дня, с 30 мая по 2 июня, в Манеже одновременно в пяти залах проходили дискуссии и круглые столы, транслировавшиеся онлайн. Посетить их все было невозможно, но те, на которые попала корреспондент «НГ», так или иначе касались темы переосмысления музеями себя в сегодняшних реалиях – реалиях музейного бума в том числе. Тем временем на прошедшем 1 июня в Царицыне общем собрании Союза музеев России министр культуры Владимир Мединский предложил провести в 2021 году Год музеев. По его мнению, тематические годы – «вещь очень позитивная». Но – год годом, а некоторые существующие, простите за каламбур, годами проблемы решать нужно не по тематическому принципу.

Во время круглого стола «Просветительская деятельность в музее: понятийный аппарат, современная интерпретация и формы работы» говорили о самом определении музея в нашей стране в течение XX века – о том, в частности, как в нем появлялась научно-исследовательская функция и как она исчезла. (Напомним, в нынешнем законодательном определении музея в РФ есть «хранение, изучение и публичное представление» предметов и коллекций.) Исчезла, как отмечали, из-за того, что в силу скудного финансирования появились сомнения в способности вести такую деятельность... Хотя многие музеи остаются институциями, в которых научное знание рождается.

Относительно просветительской музейной деятельности одни отмечали, что музеям приходится отчитываться перед Минкультуры разными документами, хотя ведомство не дает конкретного определения для просветительской и научно-исследовательской работы. Другие, как завкафедрой музеологии РГГУ Мария Стефко, – что, к примеру, в стандартах работы экскурсоводов акцент ставится на методах взаимодействия с аудиторией, но остается вопрос о содержании. Ведущий научный сотрудник отдела «Учебный художественный музей» ГМИИ им. А.С. Пушкина Александр Баранов пернес акцент на то, что музеям нужно учить людей видеть произведение и его художественные особенности. С этим есть проблемы. Нередко технический прием или сухой исторический контекст подменяют осмысление художественного замысла. Иной посредственный портрет не станет выдающимся, если автор просто уловил прием и, к примеру, смог представить модель «следящей» взглядом за зрителем.

То, что музеи конкурируют за время посетителей в том числе и с торговыми центрами, то, что само время на погружение в искусство сократилось, побочным действием имеет и изменившееся к произведениям и к музеям отношение. С одной стороны, это как раз вопрос умения видеть искусство (см. «НГ» от 10.04.19), с другой – все больше обсуждаемый статус музеев, которые стали для публики более открытыми – и более уязвимыми перед ней. На одной из дискуссий директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова вспоминала слова директора Эрмитажа Михаила Пиотровского – музеи утратили «сакральность». С третьей стороны, Минкультуры постоянно требует увеличения посещаемости, словно игнорируя и музейные возможности, и качество этой самой посещаемости, и мировые реалии. Не раз говорил о пределах посещаемости Пиотровский, на «Интермузее» замдиректора Пушкинского музея по цифровому развитию Владимир Определенов во время презентации «Формирование стратегии цифрового развития музея» сказал, что в 2018-м ГМИИ принял 1,3 млн зрителей – и это предел его физических возможностей «в силу бытовых условий». Эрмитаж в рейтинге посещаемости за прошлый год занял девятую строчку, на первой – Лувр. 27 мая французский музей был закрыт из-за забастовки сотрудников: количество посетителей выросло, а количество сотрудников, в том числе охраны – наоборот.

Еще один вопрос новых реалий музейной жизни связан с медиа- и цифровым пространством. Многие мировые музеи оцифровывают свои собрания, и исследователи в любой точке планеты могут использовать это для работы. Россия сильно отстает, и Определенов говорил, что оцифровка коллекций «и максимальное предоставление доступа» к ним для изучения – отдельный блок задач, стоящих перед ГМИИ. Другой аспект использования цифрового пространства связан с обращением к медиа. Новомодный формат в музеях хорош до определенной меры. Так, на дискуссии «Большая роль малых музеев» и директор Дома-музея Рембрандта в Амстердаме Лидевай де Куккук, и начальник службы развития малых музеев Третьяковской галереи Татьяна Гафар согласились в том, что сегодня, когда границы между реальностью настоящей и дополненной стерты, как раз в музее зритель ищет подлинности. В этом, по мнению де Куккук, одна из причин роста популярности музеев, которые она назвала «новыми центрами осмысленности». Поэтому при реконструкциях музеев (что Дома-музея Рембрандта, что Дома-музея Павла Корина, входящего в состав ГТГ и закрытого уже более 10 лет) нужно быть со зрителями честными и максимально четко отделять подлинные предметы от всех остальных.

Новые реалии музейной жизни – причем во всем мире – требуют и нового определения слова «музей». Его должны сформировать в сентябре на генеральной конференции Международного совета музеев (ИКОМ), которая пройдет в Киото. Мария Стефко сказала «НГ», что ИКОМ России дал свои предложения относительно того, как мы понимаем музей: «Генконференция должна учесть или привести к балансу определения, которые давались на разных языках. Идет дискуссия о том, появится ли в итоге одно определение, как сейчас, или будет некая рамка, которую каждый регион будет дополнять по-своему». На просьбу «НГ» высказать предположения о том, в каком русле будут обсуждаться музеи в Киото, она ответила, что скорее всего это будет, во-первых, работа с посетителем, расширение аудитории, инклюзия. А во-вторых, вопросы этического и социального плана, то есть музей как институт, способный отвечать на социальные вызовы. Это касается и проблем бедности, и проблем миграции, и проблем этики (например, связанных с показом и трактовками религиозных произведений в разных регионах).