Кировский «Театр на Спасской» показал, где искать святых

Сцена из спектакля. Фото Сергея Юферова

Спектакль «Человечный человек» по одноименной пьесе финского драматурга Сиркку Пелтола – о пожилом человеке, и в этом – уже протест. Не факт, что для Финляндии, но для России точно: у нас пожилые не бывают героями, их место на огороде. Вообще «Человечный человек» - это грустный, деловитый, очень обстоятельный рассказ, почти отчет о последних месяцах жизни провинциального финского кадровика из горсовета. В провинциальном Кирове, однако, эта тихая история прозвучала тревожно и резко: премьера «Человечного человека» в «Театре на Спасской» совпала с пенсионной реформой. Если Россия столичная стареть боится, то Россия огородная уже просто не хочет: чем дальше в жизнь, тем, кажется, меньше хорошего.

Удивительно, но и автор пьесы Сиркку Пелтола, и режиссер спектакля Алексей Зимин не пытаются переспорить жизнь: сегодняшнему герою и правда место на огороде. И не обязательно пожилому. А вот герою – обязательно. Кари Куккиа, тот самый финский кадровик, например, выращивал помидоры. А в итоге вырастил самого себя – почти до святцев.

C режиссером спектакля Алексеем ЗИМИНЫМ поговорили для «НГ» журналисты Татьяна Лисик и Максим Завалко.

- Умеете ли Вы выращивать помидоры?

- Если начать с помидоров, которые выращивают в теплицах, то да, опыт есть. По крайней мере, опыт наблюдения и ухаживания. Я наблюдал не раз, как помидоры всходили, как погибали. У родителей под Красноярском большой огород.

- Мы спорили, что означают декорации – это множество окон на сцене. Поначалу казалось – просто городские окна, а потом стало ясно: это мега-теплица, сооруженная, как на классических российских шести сотках, из оконных рам…

- Совершенно точно. Когда мы работали с Екатериной Андреевой, художником, начали искать форму - очень точную, вытекающую из содержания. У нас на начальном этапе был какой-то стадион с трибунами, некий Колизей… А потом вдруг она мне показывает фотографию теплицы, собранную из окон, и у нас такой стоп-кадр: ой… В этот момент у нас все сложилось. Всё! Включая помидоры. Ведь помидоры в пьесе - это не совсем помидоры…Мы посадили помидоры и у нас погибло три или четыре ростка, остальные поднялись. Ты – сильный росток, как говорил Кари своей внучке Райсе… Кстати, есть такая особенность помидорная, что ли, - их нельзя переливать водой. Если их перелить, переухаживать, то они погибают…

- Кари Куккиа переухаживал за своими ростками?

- Наверное, так. Слишком много в нем «минеральных веществ». Они изначально необходимы, но если их слишком много, они могут погубить. Так ведь и происходит в пьесе и спектакле. Люди, которые с Кари сталкиваются по жизни - нельзя сказать, что они становятся после этого счастливыми…Мы довольно много говорили о воздействии Кари в «чистом виде», как «человечного человека». Ну, скажем, Паула, жена его, ведь она, по сути, несчастный человек.

- Вызрела в эгоистку.

- …да, и причем на почве Кари, на почве этих вот «удобрений», «минеральных веществ»…

Режиссер Алексей Зимин. Фото Сергея Юферова

- Потребляла и потребляла…Её перелюбили?

- Да. Ну как постоянно находиться и существовать в этой атмосфере, в облаке Карри? Мы же люди, у нас мясо, кости, все, что сопровождает человека по жизни, его пороки, демоны и так далее. В этом и заключается жизнь - в конфликте, в противостоянии. А когда ты вдруг оказываешься в атмосфере какого-то абсолюта, что ли, концентрированного добра, тебя начинает ломать, корежить, выворачивать… Ещё одна героиня пьесы, Ирис, жена сына Кари, говорит: я все понимаю прекрасно, твой отец замечательный, чудесный человек, но я-то при этом чувствую себя…

- Не настолько хорошей…

- Дрянью чувствую… я не могу с таким ощущением жить, - говорит Ирис.

- Случалось ли Вам встречать сопротивление - когда ты заботишься, а тебе говорят – не надо мне этого?

- Да-да! Это часто происходит. Когда пытаешься без остатка, до последней капли, вот – на! И вдруг человек тебе говорит: да мне не надо без остатка, что мне с этим делать, с таким количеством?

- Тогда верна ли теория о том, что если мы будем чересчур добры, участливы, сострадательны, то наше окружение вынужденно окажется недобрым, неучастливым, несострадательным к нам? Это теория о том, что гарантия качественных отношений – равновесие…

- Гарантий нет никаких вообще.

- А Нагорная проповедь?

- Помните «Мать Иисуса» Володина? Это очень близко к «Человечному человеку». Нервный приходит и начинает: вы сказали – возлюбите ближнего как самого себя. Но если я вижу, что этот ближний – чудовищный человек, чудовищный, то как мне это сделать?

- Между прочим, в жизни Кари тоже есть недостатки и упущения. Сын вырос без внимания, пожелал отделиться от отца и не вспоминать. Внучка доросла до пятнадцати лет тоже без внимания… Кари не святой. По крайней мере, долго им не был.

- Так в этом-то вся и суть. Не хотелось делать его лучом света, который бьёт и бьёт. Хотелось показать именно конфликт в человеке… Господи, сейчас скажу, наверное, это слово, - в миссионере, что ли. Потому что есть у него миссия, и он о ней знает. И он с самого начала готов. Мы говорили о том, что исходное событие для Кари - это его смерть…

- Предсказать такое нельзя, но когда на сцене - «Человечный человек», а в зале – зритель, переживающий начало пенсионной реформы, эффект, согласитесь, усиливается. Легко сказать – «совпадение», но кто верит в случайность, тот не верит в Бога…

- С этим спектаклем всё так. И в моей жизни тоже. Многое произошло после того, как я начал работать над спектаклем и после премьеры. Произошло – и в моей жизни, и в стране. То, чего не было до спектакля. Мы не рассчитывали на такую актуальность. Мы и не закладывали этой актуальности. Может быть, в этом и прелесть настоящей драматургии. Драматургии неравнодушного человека, человека с болевыми точками. В неком предвидении, что ли…

- В спектакле есть момент, когда зрителем быть перестаешь. Это эпизод, где семья сына пытается дозвониться Кари, не зная, что он уже умер. В этот момент все, кто терял родных, вспоминают свое. Как звонили или не звонили, как уходила почва из под ног, когда становилось ясно – бабушка не придет, дедушка не возьмет трубку…Смотрели на сцену, а видели своих стариков и себя – внуками, маленькими или не очень. Кари умер от горя или был взят на небо?

- Нет-нет. Не от горя. Он как бы просто продолжил куда-то идти. Мне очень хотелось, чтобы это вообще особо не звучало – физиологическая причина смерти. Я поэтому настаивал, что в последнем эпизоде он должен очень просто уйти, по-бытовому.

- Как с таким материалом работал театр?

- Сложно. Ну как говорить о себе настоящем? Больно, неприятно, некомфортно, но тем не менее…Кто-то говорил: «Я в это не верю, нет, так не бывает»… В этом смысле, конечно, Татьяна Махнева (Татьяна Дмитриевна Махнева, заслуженная артистка РФ, - «НГ») - Анни, - она просто волшебный человек. Насколько она готова во все это погрузиться и вместе вести поиск.

- Как вы решили, что Анни, в пьесе – просто потерянная и неухоженная пожилая женщина с огромными долгами за электричество, и платит по ее счетам, разумеется, Кари,- так вот, эта Анни в спектакле будет нарядная? По-бомжовски, но нарядная, да еще и с игрушкой и нарисованной улыбкой на лице?

- Татьяна Дмитриевна ее, по большому счету, сама создала. Сама. «А вот так? А давайте вот так? А вот если эта шляпа? А можно, я буду с белкой?» И когда она взяла ее, к себе прижала, я понял: да, белка нужна. В этом спектакле нет ничего случайного. Я с опасением ждал премьеры: а не будет ли зритель заскучамши? Я все время слушал. И на премьере я подхожу к пульту помрежа: а зритель-то есть там, в зале вообще? Потому что – тишина. Вот тишина абсолютная. И звучат голоса артистов. А люди на премьере, оказывается, даже стояли в проходах…

- Идеологически заряженный репертуар неизбежен. И страна по-прежнему делит сама себя на своих и чужих…

- Мне почему-то кажется, что можно говорить на человеческом языке, при этом без маузера на ремне. Ну, правда, можно. Почему бы не говорить без взаимных претензий? Мы живем на одной территории, так получилось.

- Получается, страна – это тоже огород, и опять перед нами задача - сохраняя спокойствие, выращивать помидоры…

- Это тоже помидоры, совершенно точно. Давайте вместе за ними ухаживать. Давайте выберем одну систему ухаживания, ну, постараемся, по крайней мере. Ведь главное-то– не я и вы, главное-то – помидоры. Давайте поливать помидоры.

Киров