Чечилия Бартоли впервые спела Изабеллу

В брызжущей весельем «Итальянке» феминистка переигрывает всех своих мужчин. Фото © Salzburger Festspiele/Ruth Walz

Зальцбургский летний фестиваль, задающий тон в мире музыкального театра, как всегда, предложил разнообразную оперную программу, посвященную всесилию страстей, где была и «Саломея» Рихарда Штрауса, и «Пиковая дама» Чайковского, и «Коронация Поппеи» Монтеверди, и «Вакханки» Хенце, однако первой премьерой стала «Волшебная флейта» как некий спасительный якорь века Просвещения.

Программу фестиваля без моцартовской премьеры не представить, оперу ставили здесь более 40 раз, и она не раз становилась жертвой различных спекуляций, трактовавших ее с точки зрения масонских, политических и нумерологических идей. В нынешнем спектакле свет и тень ясно разделены, тем более что режиссер Лидия Стейер решила вернуться к первооснове сюжета, превратив «Волшебную флейту» в сказку, прочитанную на ночь трем маленьким мальчикам, живущим в Вене накануне Первой мировой войны. Для этого она вместе с драматургом Инной Карр перелопатила либретто, заменив диалоги текстом, который читает дедушка-рассказчик – Клаус-Мария Брандауэр, между прочим, – культовый австрийский актер (вспомним «Мефисто», «Жан-Кристоф», «Из Африки», «Никогда не говори никогда» и т.д.).

Это, с одной стороны, сократило продолжительность оперы, с другой – разбило ее на арии, ансамбли и эпизоды, утратившие единство драматического развития. Собственно, похожий прием используется в постановках опер для детей, только «адаптация» здесь происходит для взрослых и на первичный текст накладывается фантастическая реальность, воображаемая мальчиками под влиянием картинок из американских комиксов про Немо начала века, развешанных в их комнате. И все, с кем они соприкасаются в своем домашнем мире, становятся героями этой странной сказки, в том числе и они сами. Их роли замечательно исполнили и спели солисты Венского хора мальчиков.

Опера поставлена на сцене «Гроссес Фестшпильхауза» и использует все его технические возможности для изображения многомерности реального и фантастического миров (сценограф Катарина Шлипф и художник по костюмам Урсула Кудрна). Занавес поднимается на первых тактах увертюры, открывая нам уютный предвоенный мир дома в разрезе: здесь случается конфликт между супругами, отец внезапно уходит, а мать истерически начинает швырять тарелки, в этот же момент на кухне внизу течет своя жизнь, а мальчиков укладывают спать, и дедушка открывает книгу. Тут-то и начинаются чудеса: в спальню пышет настоящее пламя, и с криком «Спасите!» в окно влетает Принц Тамино в красном мундирчике и штанах с лампасами. Три дамы – это те же служанки, только на сей раз в гимнастерках и пилотках, Папагено – сын мясника – приходит с куриной тушкой, мать становится Царицей ночи, ну а Зарастро – это, конечно, ушедший отец. Фантазия ширится, и вместе с ней раздвигаются стены дома, и мальчики становятся тремя отроками-проводниками Тамино в… цирк!

Кого здесь только нет: и акробаты, и клоуны, и метатели ножей, и жонглеры, и огромные куклы, и девочки на шаре с медвежьими головами, и медведи с человеческими. Грандиозное шоу происходит на всем пространстве сцены и по горизонтали, и по многоэтажной вертикали, дробясь на мелкие мизансцены; интенсивность происходящего на квадратный метр пространства и минуту времени зашкаливает. Но реальность просвечивает сквозь фантазии, а в конце и прямо вторгается в сказку. Прошедшего испытания Тамино переодевают в хаки, соединяют с Паминой и показывают им кинохронику настоящих испытаний – ужасы предстоящей Первой мировой войны.

Оркестр Венской филармонии звучит под руководством греческого дирижера Константиноса Каридиса несколько суховато и академично, но с богатыми нюансами. А певцов, кажется, подбирали на роли по их причастности к миру камерного исполнительства Lied. По крайней мере швейцарский тенор Мауро Петер (Тамино) и немецкая сопрано Кристиане Карг (Памина), обладающие прекрасными голосами, очень удачно переносят эту стилистику на моцартовскую партитуру; а вот неожиданный Матиас Гёрне в роли Зарастро звучит не слишком. Его баритону басовая тесситура партии совершенно не подходит, хотя, конечно, по фразировке и стилистке он остается убедителен. Стопроцентным вокальным и сценическим попаданием в образ выглядит Адам Плахетка в роли Папагено и Мария Назарова в маленькой роли кокетливой Папагены. С блеском выполняет вокальную акробатику Царицы ночи Альбина Шагимуратова.

Мнения публики и критики о новой «Волшебной флейте» разделились на противоположные – это ли не признак по-настоящему интересной работы. Зато «Итальянку в Алжире» приняли все, это настоящая опера-буффа с обилием гэгов и комических ситуаций, где звезды мировой оперы не стесняются быть смешными. По традиции эту оперу, поставленную весной на Троицком фестивале в память о 150-летии смерти Россини, показали и на летнем. Брызжущая весельем «Итальянка» была поставлена и для того, чтобы Чечилия Бартоли впервые в своей карьере спела Изабеллу.

Сюжет о сексуальной неудовлетворенности и мужском эго алжирского бея Мустафы режиссеры Мойше Лейзер и Патрис Корье переносят в наши дни, снимая романтический флер с Востока. Мустафа в великолепном исполнении Ильдара Абдразакова оказывается мелким мафиози в порту, торгующим контрабандой. Его подручные таскают через спальню коробки, сам он разъезжает на старом «Мерседесе», живет в многоэтажке, но мечтает заполучить вместо надоевшей жены искусную в любви «итальянку», подобную Аните Экберг из «Сладкой жизни» Феллини (сцену ее купания в фонтане Треви показывают на фоне арии главы корсаров Али, которому поручено ее раздобыть). Мечта вроде бы осуществляется с появлением Бартоли-Изабеллы на очень реалистично выглядящем верблюде, она отправилась на Восток в компании своего поклонника Таддео (замечательный Алессандро Корбелли) в поисках пропавшего возлюбленного Линдоро (Эдгардо Роша). Но европейская феминистка переигрывает Мустафу и всех своих мужчин (баса, баритона и тенора), освобождает не только своего хипующего наркомана-возлюбленного, но и других пленников, которые оказываются похищенной сборной Италии по футболу (наверное, это намек на их непопадание в финальную стадию чемпионата мира – 2018), и все радостно уезжают на «Титанике» назад к европейской цивилизации.

Вместо оркестра начала века в яме небольшого «Дома Моцарта» сидит барочный ансамбль «Матеус», который делает звучание партитуры Россини непривычно камерным. Это, впрочем, подходит для голоса самой Бартоли, виртуозно выпевающей все колоратурные сложности и тонкости этой партии, при этом она прекрасно играет и не боится петь, сидя в ванне, полной пены, – такой «привет» от постановщиков классической «Итальянке» Поннеля, только там центральный фокус был на мужском начале. Здесь же безусловно царит она – Чечилия-Изабелла, даже несмотря на то что Мустафа Абдразакова (стопроцентное попадание в образ) тоже вышел очень ярким вокально и безумно смешным, а внешнюю привлекательность певца не смог затемнить даже накладной живот.

Зальцбург–Санкт-Петербург