О войне и мире камерно

Пианисты Кирилл Герштейн (слева), Лейф Уве Андснес (в центре) и Бертран Шамаю (справа). Фото Liv Ovland

Концертом-приношением Клоду Дебюсси и большой программой с «Историей солдата» Стравинского и «Вальсом» Равеля завершился Третий фестиваль камерной музыки «В тени войны».

Всемирно известный норвежский пианист Лейф Уве Андснес – идейный вдохновитель, лично составляющий все фестивальные программы, задал в этом году проекту тему животрепещущую – музыку времен Первой мировой войны. Повод, казалось бы, всего лишь стандартно календарный – 100-летие с момента ее окончания. Однако сказать, что размышления эти сегодня – всего лишь красивые философские рефлексии, было бы неправдой. Планета спустя 100 лет снова пришла в очень беспокойное состояние, будто утомившись миром и уже, кажется, едва-едва балансируя на зыбкой грани; в массовом сознании поселилась тревога. 

Не потому ли мирные, спокойные и позитивные норвежцы, живущие в трудах и заботах о преуспевании родной страны, слушали все концерты четырех дней фестиваля затаив дыхание, на пределе внимания и с наглухо выключенными телефонами? Наряду с музыкой публике предлагались художественные выставки на тему войны и смерти, а также лекции университетской профессуры. Свою информационную работу сделал и идеально созданный буклет, где программа каждого концерта сопровождалась емкими и яркими музыковедческими комментариями. Сам Андснес предварял каждый концерт кратким вступительным словом. Красота музыки, без сомнения, доминировала над печальными раздумьями о времени войны. И все же довелось услышать в антракте реплику одного из слушателей на английском языке о том, что «и тогда война, и сейчас война». О какой войне он думал, можно лишь догадываться, однако в воздухе такие мысли проносились. 

Почти невозможно было думать о войне там, где все окружающее провозглашало обратное – эдакий норвежский парадиз в горной долине Baroniet Rosendal. Баронство Русендал – единственное в Норвегии такого рода аристократическое место с английском садом, самым маленьким в Европе замком, перед которым разбит розарий со множеством сортовых цветов самых невероятных запахов. Пожалуй, больше всего отражала парадокс фестивальной темы картина «Гранаты» (1916) норвежского художника Пера Крога (1889–1965) из художественного музея Трондхейма. Если смотреть на нее издалека, взгляду откроются два белых цветка с желтыми тычинками, которые при ближайшем рассмотрении по принципу омонима оказываются двумя взрывами. На такой игре светотеней и смысловых полярностей и был построен весь фестиваль. 

Лейф Уве проявил себя истинным исследователем, пытливым музыковедом и еще больше антропологом в стремлении собрать музыку грозовых четырех лет войны, в которой можно было услышать и страх, и оцепенение, и удивление, и абсурд, и контрастные эмоции, без которых человеческое сознание просто не способно существовать даже в самых тупиковых ситуациях. Андснес предложил сюжет для большой научной работы – рассмотрение феномена «мирной музыки военного времени». А ведь стоит заметить, что музыка, написанная в годы Первой мировой, разительно отличалась от той, что появилась после катастрофической Второй мировой, развеявшей последние иллюзии. Что и говорить, если Александр Скрябин, поэму «К пламени» которого на фестивале исполнял Кирилл Герштейн, вслед за Вагнером видел в этой войне то, что приближало его грандиозную утопическую Мистерию. Наивности было многовато. 

Лейф Уве Андснес рассказал, что при собирании сочинений для фестиваля руководствовался обыкновенным статистическим принципом, ища музыку, написанную плюс-минус с 1914 по 1918 год. Фестиваль открылся «Маршем игрушечных солдатиков» Фрица Крайслера, исполненным прославленным норвежским скрипачом Хеннингом Краггерюдом и пианисткой Ингрид Андснес, сестрой Лейфа Уве. Завершился же он переложением для двух роялей знаменитой хореографической поэмы «Вальс» Равеля, сыгранного французом Бертраном Шамаю и уроженцем Воронежа Кириллом Герштейном, живущим в Берлине. 

Главный пианист Норвегии, который знаменит не только эталонным исполнением концерта Грига, но необыкновенно прекрасен и в Рахманинове, Сибелиусе, любимом Дебюсси, в немецких романтиках, пригласил на фестиваль своих друзей со всего света, чтобы о войне и мире разговор получился интернациональным. Разговоры эти велись в большом амбаре – бывшем коровнике, переоборудованном в уютный концертный зал на полтысячи мест с электронно-регулируемой акустической системой американской фирмы Meyer Sound (внедрившей свою технологию, в частности, в Светлановском зале Московского Дома музыки). Выходя в антракте на улицу после пьес Веберна и Цемлинского, Шимановского и Айвза, можно было видеть безмятежно пасущихся овечек, развеивавших всякую мысль о войне. Впрочем, целью нарочито дискуссионного мотто фестиваля было показать, что во время войны композиторы только и делали, что думали о мире и удержании красоты и гармонии в нем. Фестиваль в Русендале, где после норвежцев больше было англичан, представил музыкантов среднего и младшего поколений. Исполнительских откровений и в этом году было много. 

Лейф Уве от начала до конца приучил публику к своей игре, открывавшей гармоничный и умный мир пианиста, а вместе с ним самое главное – возможность слушать музыку в музыке. Новое лицо возникло в связи с американским струнным Dover квартетом с их сочно-шелковым, сбалансированным, аристократичным звуком. Впервые побывал в Русендале и звездный французский пианист Бертран Шамаю, который был особенно незаменим в музыке Равеля и Дебюсси, а откровением стала в его исполнении «Конкорд-соната» Айвза, поразившая стройностью и силой исполнительской концепции. Его игра изумляла поразительным сочетанием, казалось бы, взаимоисключающих свойств: яркости и неброскости, ритмической перфекционности и едва уловимой агогической свободы. Оба вокальных концерта заведомо были обречены на успех.

«Зимний путь» Шуберта Андснес исполнил вместе с Матиасом Гёрне, каждая песня была сильнейшим исповедальным опытом и для музыкантов, и для слушателей. Глубокие психологические «заныривания» певца в состояние героя контрастировали и взаимодополнялись мудрой сдержанностью пианиста. Австрийская сопрано Анна Прохаска вместе с пианистом Эриком Шнайдером представила программу своего сольного альбома Behindthelines («В тылу»), которая стала главным вокальным выразителем фестивальной идеи. Протеичная Прохаска, подобно мифической богине, способной к перевоплощениям, виртуозно пела-декламировала в полуэстрадной манере песни о войне от Ренессанса до ХХ века. Но едва ли не еще более сильное экзистенциальное переживание оставили слушатели возрастом далеко за 60. Многие из них приходили на концерты влюбленными парами, переживая словно бы новую молодость в Русендале и явно не беспокоясь о том, что кто-то возьмет и отнимет у них заслуженные пенсии, лишая их этого небольшого, но столь необходимого счастья наслаждаться красотой и радостью мирной жизни.

Русендал (Норвегия) – Санкт-Петербург