Дарья Курдюкова
Инцидент с картиной Репина «Иван Грозный...» показал, что сегодня приходится заново объяснять людям, что такое музей. Фото агентства «Москва»
В 2018 году ушел Владимир Янкилевский, немного не доживший до 80-летия и большой ретроспективы в Московском музее современного искусства. Не стало Леонида Сокова. Умер Вячеслав Колейчук. Классики современности, давно завоевавшие место в истории искусства и в зрелые годы не терявшие активного пульса работы. А в том, что касается арт-процесса, сезон, длившийся с сентября 2017-го по август 2018-го – условно, поскольку некоторые крупные выставки летом только открылись, – особых сюрпризов не принес. Но показал обратную сторону тенденции последних лет, связанной с ажитацией вокруг роста популярности музеев.
Открытость vs уязвимость
Очередной акт вандализма в отношении репинской картины «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» можно, конечно, рассматривать как очередную трагическую случайность, тем более что полотну после вандализма 1913 года, увы, подвергаться такой ситуации не впервой. Но в условиях нынешней культурной политики эта ситуация еще и звено порочного круга. Навязло в зубах повторять, что Министерство культуры требует от музеев повышения посещаемости. (Хотя если вспомнить выставочные «блокбастеры», собирающие много посетителей, сделаны не за счет государства: как говорила в интервью «НГ» директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова, «последние 10 лет большинство российских музеев – и Музеи Кремля, и Третьяковская галерея – реализуют все свои выставочные программы на спонсорские деньги»). Реставрацию и последующее экспонирование репинской картины, которой противопоказано покидать постоянную экспозицию, в бронированном кейсе оплатит Сбербанк. Но проблема с нехваткой постов Росгвардии в музеях, с изготовлением бронированных стекол и кейсов, которые, по словам Трегуловой, придется делать только на спонсорские деньги, не решена. И ее не решит выделение правительством 29 млн руб. на современную систему видеонаблюдения, чтобы дооснастить площадки конкретного музея, хотя это, безусловно, важно.
Если музеи становятся более открытыми и демократичными по отношению к публике, за публику борются, то в теперешних условиях они более уязвимы. В условиях изменившейся аудитории, поколения людей со смартфонами в эпоху, когда в музей стало ходить модно, даже если это «галочка» в Facebook со светского мероприятия. Об ужесточении наказания вандалу, повредившему репинскую картину, просили и ГТГ, и Минкульт. Президент Союза музеев Михаил Пиотровский настаивал на необходимости «очень жесткой ответственности» и говорил о том, что сегодня приходится заново объяснять людям, что такое музей. Вопрос в том, будут ли права музеев, их статус, охрана коллекций в условиях новой музейной реальности как-то дополнительно поддержаны на законодательном уровне.
Несколько «вспышек» на фоне слишком ровного пульса
Появившиеся в нулевых московские международные биеннале современного искусства и биеннале молодого искусства в очередной раз прошли соответственно прошлой осенью и этим летом. И впечатление оставили довольно безотрадное. Основному проекту «взрослой» биеннале вновь спешно сменили площадку и вновь ее не приняли в «Манеже». Тут уже как в анекдоте про оленей: «Тенденция, однако». Сам проект получился, может, по теперешней моде и зрелищным, но с какими-то порой парадоксальными вкраплениями далеких от актуального искусства авторов, и в целом подошел бы скорее не к смотру тенденций, не к поиску и острых тоже сюжетов, а к Году экологии. Летняя биеннале молодого искусства никогда не была еще столь лаконичной. Но и это не спасло ее основной проект «Абракадабра» от невнятности.
 |
| Биеннале последних лет совсем не радуют острыми темами
и сюжетами. Фото агентства «Москва» |
Как и у биеннале молодого искусства, у премии «Инновация» – «главной премии страны в области современного искусства», как ее назвали в пресс-рассылке, – в организаторах числится в том числе РОСИЗО, поглотивший Государственный центр современного искусства. И оба этих мероприятия сдают позиции, по сути, по значимости. На «Инновации» стали сравнивать выставки со спектаклями и фильмами (по непонятным критериям), а церемонии вручения проходят безответно – лауреатам второй год подряд просто не дают слова. А то вдруг они «неправильные» темы затронут...
В 2017-м вспоминали 100-летие революции, в Москве Третьяковская галерея подготовила свой проект «Некто 1917» – о том, что самих художников занимало в революционный год и что они тогда создали. «Винзавод» в 2017-м отмечал 10-летие кураторским циклом Николая Палажченко «Прощание с вечной молодостью» – часть работ молодых, но уже востребованных художников потом подарили как раз Третьяковке. А в 2018-м свое десятилетие, словно переняв инициативу, отмечает «Гараж».
Среди самых запомнившихся выставок, сложносочиненных и выделяющихся на фоне доминирующего музейного формата ретроспектив, была третья (на мой взгляд, из прошедших четырех пока лучшая) часть кураторского проекта Виктора Мизиано «Удел человеческий» с показанной в фонде культуры «Екатерина» выставкой «Дом с привидениями». Она была посвящена травмам и памяти. Кроме того, это сделанная в Третьяковке Ириной Горловой и Кириллом Светляковым обобщающая версия эпохи нулевых – «Искусство 2000-х». И придуманная для Царицына куратором Сергеем Хачатуровым выставка «Гипноз пространства...», под знаменателем воображаемой архитектуры объединяющая театр и изобразительное искусство прошлого и настоящего.
Курс на...
Министр культуры сохранил свой пост и продолжит вести консервативно-патриотический курс.
Продолжаются и кадровые перестановки. Как не раз было при Мединском, в музеях они происходят летом. В конце июля директором музея-усадьбы «Остафьево» – «Русский Парнас» стал Юрий Евтюхин, прежде возглавлявший департамент музеев Минкультуры. В новостном сообщении Минкультуры о причинах внезапного, но характерного для «почерка» ведомства снятия с должности прежнего руководителя Анатолия Коршикова, который возглавлял музей с начала 1990-х, не сказано. В прошлом году министр вручал Коршикову награду... Плюс ко всему главой комитета по культуре Госдумы стала Елена Ямпольская. Государственный курс культурной политики может стать еще консервативнее.
комментарии(0)