От тьмы к свету под пульс сердца

Художник на фоне инсталляции «Памятник – Сувениры». Фото © Elie Posner/The Israel Museum

Буквально название ретроспективы 73-летнего классика мирового современного искусства Кристиана Болтански, что до октября идет в Музее Израиля в Иерусалиме, можно перевести и как «Продолжительность жизни», и как «Жизнь». Но в случае этого проекта и этого художника, работающего с темами памяти и времени, Lifetime хочется обозначить и как «течение жизни». Тем более что занявшая 14 залов и охватившая период в 30 лет выставка выстроена как единая, развивающаяся инсталляция, в которой и зритель вместе с Болтански вступает в выяснение отношений пространства и времени.

Болтански верен себе, своим темам, своему желанию запечатлеть – отпечатать в памяти, недаром он так любит работать с фотографиями – воспоминания о простых людях. Он верен простым материалам и своему лаконичному стилю. Его инсталляции помнят отдельных человеков – вот же их портреты, – но переводят стрелки времени в измерение человеческого рода и человечности вообще. Наверное, поэтому его искусство, гуманистичное, не парящее над миром, но всегда пребывающее в нем, пусть в каком-то смысле предсказуемое, никогда не надоедает. Больше того, эта его простота может поразить до немоты. Когда выходишь из музея, и первое время не хочется ни с кем разговаривать, ты еще там, в этих залах, буквально пульсирующих и светом, и сердечным ритмом.

Ретроспективу он начинает запросто. Сделкой с дьяволом сам Болтански окрестил начавшуюся в 2010-м работу «Жизнь К.Б.» (свои инициалы художник «обрамляет» с самоиронией, будто сказания о жизни легендарных героев, а в кадре его парижская мастерская, где он работает, дает интервью, да просто пол подметает...). В том году сколотивший состояние на азартных играх австралиец Дэвид Уолш захотел купить жизнь художника. Для этого камеры транслируют Уолшу происходящее в студии Болтански в режиме 24/7. Собственно, пари заключалось в ставке на жизнь: «купец» спрогнозировал, что художник проживет еще восемь лет, в течение которых Уолш ежемесячно будет выплачивать ему что-то вроде стипендии – платы за работы. Если бы этот срок был меньше, Уолш бы победил и сэкономил. На сегодня победил Болтански. Но о пульсе времени он напоминает вновь и вновь – напротив экрана с его «житием» работает счетчик, отмеряющий секунды со дня рождения 6 сентября 1944-го.

Завершается выставка обращением к мифологии. Так сказать, к корням. Трехканальное видео Misterios (с исп. – «секреты») снято в прошлом году (да, Болтански активно работает) в Патагонии. На берегу лежит скелет огромного животного, расставлено что-то вроде труб. В медитативно-неспешном ритме повествования нужно дождаться, пока налетит ветер, и эти трубы зазвучат, напоминая голоса китов, которых там почитают за старейших и мудрейших. Недаром в Патагонии бытует поговорка «Спроси у китов». Болтански словно отправляет письмо в будущее, надеясь, что когда-то, когда «никто меня уже не будет помнить, все же будет история о чудаке, пытавшемся говорить с китами».

«Жизнь» в проекции теперешней ретроспективы идет от тьмы к свету. Разные работы становятся частями общей инсталляции – элементами связного повествования. Он компонует черно-белые портреты, то свои, то других людей, в монументы памяти – или в «Алтарь», как названа одна из работ, посвященная еврейской школе в Вене и погибшим во время Холокоста. В интерактивной инсталляции «Заново. Дети Беэр-Шевы» он за точку отсчета берет фотографии учеников из двуязычной школы, где учат иврит и арабский, – и составляет из них что-то вроде фотороботов: глаза и нос, лоб, рот и подбородок. Зритель может нажать кнопку и сделать стоп-кадр, увидев в мозаике «правильное» сочетание. Для Болтански эти юные лица важны как символ развития, когда этническая, религиозная, национальная составляющие еще только формируются.

Он, наконец, проецирует собственный портрет – ребенок и зрелый человек – на веревочный занавес, сквозь который проходит зритель: это ведь еще и о том, что художник все пропускает через себя. Едва вы миновали занавес, как из тускло освещенной комнаты попадаете в темноту: единственная лампочка зажигается и гаснет «в такт» пульсу сердца художника – сердечный ритм задает ритм восприятия инсталляции «Сердце». На стенах – маленькие черные квадраты, это места для образов зрителей, которые на мгновение, пока загорается свет, могут отразиться в этих зеркалах. И навсегда – записать стук сердца (еще 10 лет назад Болтански задумал создать «Сердечный архив» людей со всего мира).

Человек для Болтански – всегда мерило жизни. Художник то кадрирует лица, то оставляет лишь глаза, то намекает грубо сколоченными силуэтами на куда-то спешащих людей, на движение и речь. Инсталляция «Говоря» – люди в черных пальто (московский зритель, пожалуй, вспомнит здесь «Призраков Одессы» – покачивающиеся на вешалках «пустые» черные пальто, их в 2005-м привозили в рамках I Биеннале современного искусства, – и историю про отца художника, одесского еврея, переехавшего в Париж и во время оккупации пытавшегося спастись, месяцами скрываясь под половицами). Стоит к ним, напоминающим беженцев, подойти, они заговорят о жизни и о смерти. Они устремлены в ту сторону, где после паузы о беженцах художник заговорит вновь – в финале выставки. Там будет инсталляция «Вернуться» – золотой, в непривычном для строгости Болтански цвете, холм. На самом деле – груда одежды. Это самое золото для художника становится знаком надежды на спасение и новую жизнь, в том числе и для сегодняшних беженцев.

Кадр из видео Animitas (Маленькие души), Мертвое море. 2017 © The Israel Museum, Jerusalem, Elie Posner

Говоря лаконично о сложном, часто трагическом, травматичном, Болтански «элементарные частицы» своего художественного языка (темноту и свет, звук и тишину, физический отпечаток и память о человеке как тень, тоже отпечаток его образа) крутит по-всякому, выжимая из минимума средств разные смыслы и показывая разные возможности восприятия. То вы смотрите на фотографии, как и они – на вас, то вдруг заглядываете в оконце комнаты с театром теней. То идете в тишине, то под стук сердца, то попадаете к Мертвому морю, возле которого художник снимал видео «Маленькие души (Animitas)». На фоне желтого песка и синего неба покачиваются на проволочках колокольцы и прозрачные плакетки – на ветру бубенчики тонко звенят, символически отправляя в небо «послания» с этих плакеток, мысли и память о ком-то. Болтански начинает ретроспективу настоящим, вспоминает о прошлом и заканчивает, глядя в будущее. И зритель – часть процессуальности выставки, часть ее – и его – отношений со временем.

Иерусалим–Москва