Шум в твоей голове

Если рука актера остановится слева от «болванки», то зритель услышит приближенный звук именно в левом ухе. Фото агентства «Москва»

В Москве подошел к концу весенний фестиваль искусств «Черешневый лес». Хедлайнером программы-2018 в области драматического театра стал британец Саймон Макберни. Гастроли его моноспектакля «Встреча» (The Encounter) театральной компании «Комплисите» в России состоялись впервые.

На весь мир известна постановка «Мнемоник», где Макберни исследовал взаимоотношения человеческой памяти с истоками личности. Во «Встрече» актер вновь синтезирует философские обобщения с современными технологиями и начинает пролог, продолжая разговор о феномене памяти. В жанре стендапа он разламывает телефон, видя в нем «мертвую» машину, которая украла человеческую способность запоминать, – столько фото и видео теперь хранится не живыми воспоминаниями, а ненужным грузом на дискете. И словно в доказательство силы обратного утверждения, актер не использует ни одну картинку или зрительный образ, заставляя зрителя их «производить» самостоятельно, создавая «театр одного сознания».

Не случайно в программке значится, что постановка в Великобритании стала результатом сотрудничества с театрами других стран – Грецией, Швейцарией, Германией. История, которую рассказывает Макберни в одиночку, поистине универсальна и повествует о прачеловеке. Хотя в основе аудиального перформанса – документальной роман румынского писателя Петру Попеску «Лучезарная Амазонка» о том, как американский фотограф Лорен Макинтайр отправился на поиски древнейшего дикого племени майоруна.

Экзотика для зрителя начиналась с усаживания в театральное кресло. Приятный голос просил публику надеть наушники, без которых просмотр зрелища не мог бы быть полным. Иными словами, наушники создавали главный эффект в восприятии зрителя, так как Макберни работал на сцене лишь голосом, изменяя его и создавая звуковой фон, который транслировался на нас. Он ни в кого не перевоплощался, ни разу не переодевался, лишь однажды, по ходу сюжета, освобождал себя от футболки и ботинок. И декорационный задник позади него стоило бы назвать входом в пещеру оптических иллюзий: он отражал метаморфозы сознания героя, когда тот оказывался во власти шаманских наркотических веществ.

Так что свет и стереозвук, который проходит через зрителя, – единственные вспомогательные средства актера, в то время как он держит внимание зала почти два с половиной часа. Бинауральный звук и рождает в голове «картинку»: голос появляется то в правом ухе, то в левом, то кажется, что человек стоит за твоей спиной, то где-то вдалеке. Полифония звуков природы занимает место отсутствующей визуальности, так что британский театр так и тянет назвать рациональным, – воображение выстраивает свою вселенную. «То, что мы слышим – определяет мир вокруг нас».

Троится и время: мы видим актера-рассказчика, который делится с нами своим опытом прочтения книги, ранее – записывает свое интервью с очевидцем событий, он же – тот самый фотограф, который когда-то заблудился в джунглях, был вынужден довериться первобытным людям из кочующего племени и судьбоносно открыл исток Амазонки. Он здесь и сейчас как бы в звукозаписывающей студии прочитывает строки романа, и шорох пакета от чипсов, которые он открыл для своей маленькой дочки, трансформируется в треск ритуального костра, что слышит герой романа в дремучем лесу. Это прошлое и настоящее, где прошедшее время становится рецептом для будущего.

Мир, открывшийся фотографу, перевернул его сознание, стал экзистенциальным (и почти физическим) перерождением, встречей с собой. Познакомившись с шаманом племени, которое увело его в глубь лесов, лишив последних примет цивилизации, он узнает, что язык «разумного» мира здесь бессилен, и научается выходить на невербальный контакт – от мозга к мозгу. Во всяком случае, ему кажется, что так его здесь понимают, в месте мифологического «обнуления». Так же и мы, зрители, в этот момент поддерживаем связь с актером на сцене только на уровне невидимых волн и вибраций – через звуковые устройства.

Герой увидел, что то, что мешает нам понимать друг друга, словесный мусор, идейные нагромождения, здесь отсутствуют. Как отсутствует и «ловушка консюмеризма», в которой гибнет общество по ту сторону цивилизации. Абсолютная гармония с природой, очищающая колыбель человечества, – вот что находит как потерянный рай случайный виновник приключений. В финале рассказчик зачитывает своей дочке сказку на ночь – маленькую притчу о том, как в самом начале люди жили на небесах, но как-то раз дети из шалости развязали небесную лиану, и все до единого упали на землю. Так человек потерял свой небесный град.

Традиция колониальной литературы о трагическом разрушении прогрессом цивилизации хрупкой гармонии человека естественного, без примесей и «грехов», вспыхивает с новой силой. И предлагает увидеть будущее как истину о том, что человек – это часть природы, ее ребенок, а не враждебный борец с ней. Гордая ее частичка, а не раб материальной культуры.