В парке Горького вспоминают гласность

В экспозиции и архивные материалы, и лоты, и даже VR-инсталляция. Фото Юрия Пальмина предоставлено пресс-службой Музея «Гараж»

Выставка «Ставки на гласность. Аукцион Sotheby’s в Москве, 1988», сделанная молодыми музейными кураторами Викторией Душкиной и Андреем Мизиано к 30-летию первого в СССР аукциона Sotheby’s, показывает то историческое событие через архивные материалы, через некоторые, увы, немногочисленные, добытые теперь лоты, даже через VR-инсталляцию. Отчего-то в музее это анонсировали как «выставку-исследование».

«Русский авангард и советское современное искусство» – мероприятие исключительное, прошедшие 7 июля 1988-го в «Совинцентре» единственные торги зарубежного аукционного дома на просторах нашей родины, где были официально представлены не только авангард, но и неофициальное современное искусство. Готовили его Sotheby’s и Минкульт СССР, то есть Всесоюзное художественно-производственное объединение им. Вучетича, чья коллекция потом влилась в «Росизо» (организацию, которая в 2016-м скандально поглотила созданный в 1992-м Государственный центр современного искусства).

На архивной фото- и видеосъемке предаукционная выставка разношерстных лотов (работы Ильи Кабакова, Ильи Глазунова, несколько обиженно потом рассказывавшего в фильме Барбары Хербих USSaRt, что если бы знал, что ставка будет сделана на авангардизм, может, и не участвовал бы), сами торги, интервью участников и очевидцев. В зале все – под энергичный рефрен голоса ведущего, озвучивающего повышение ставок.

Аукционный каталог – очень полезная вещь, из которой можно почерпнуть не только информацию о том, кто и с чем участвовал, но и эстимейты. Несколько самих произведений с того Sotheby’s, включая триумфально проданный «Фундаментальный лексикон» Гриши Брускина («полиптих» ушел с молотка за 242 тыс. фунтов стерлингов – это второй результат после «Линии» Александра Родченко с 330 тыс.). Документы об итогах торгов и о том, как в процентном соотношении должны распределяться деньги между художниками, Минкультом и аукционным домом (говорят, вышло в итоге не так), – из интересного. Наряду с документацией двух перформансов, прошедших после, на полях торгов или в преддверии. Во-первых, «Анти-Сотбис» июля 1988-го, где силами группы «Чемпионы мира», а еще Сергея Шутова и Гора Чахала абсурдно и весело продавали, например, «Симфонию «Мыльные пузырьки» (надо ли добавлять, что с обескураживающей буквальностью исполненную?). Во-вторых, перформанс «Рождение героя», проведенный 1 июня 1988-го: Брускин решил анимировать типажи своего «Фундаментального лексикона» с помощью друзей-художников.

То есть к выставке собрана доступная фактура, включая реакцию СМИ, здесь, однако, размещенную в виде большого баннера-коллажа, так что многое просто не разберешь. Что дальше? Не поленившихся дочитать вступительный выставочный текст до конца ждал в финале текста, в начале выставки, как сейчас модно говорить, «бонус»: «Проект рассказывает историю торгов во всех возможных, в том числе и противоречивых аспектах, исключая единственное историческое прочтение события»... Что бы ни значила эта фраза, звучало многообещающе. Из возможного «развития событий» выбрали две линии. Первая и лучшая в том, что под тогдашними лотами (увы, их тут мало, и кроме работы Брускина и эскиза для ткани Варвары Степановой все представленные вещи хранятся в Москве) прописана их история. К примеру, «Пейзаж № 4» Светланы Копыстянской, купленный семьей Леви из Швейцарии, теперь бытует в собрании Владимира и Екатерины Семенихиных (к слову, еще один "Пейзаж" Копыстянской и "Восстановленную картину №5" Игоря Копыстянского приобрел тогда Элтон Джон). Некоторые работы, кстати, новые владельцы (ими могли стать только иностранные граждане – торги проходили в валюте) сразу передали Минкульту для создания будущего Музея современного искусства. А картина Ильи Кабакова «Всё о нем» («Ответы экспериментальной группы») сейчас в Третьяковке. Хотя нам сообщают: оставалось лишь шесть непроданных лотов, в итоге здесь прослежен маршрут всего нескольких работ. Понятно, что частные владельцы не всегда хотят называть свое имя, но хотя бы страну обычно указывают.

Это все, поскольку вторая линия – VR-инсталляция, где, по словам смотрителей (из шлемов виртуальной реальности работал один, потому дождались своей очереди не все), вы оказываетесь на аукционе 1988-го, а затем играете в угадайку по стоимости лотов.

Свои сценарии развития аукционной истории предложили СМИ. В анонсе на два разворота (!) Art Newspaper Russia – подборка нескольких художников со сравнением цены за работу в 1988-м и самой высокой цены начиная с нулевых. Телеканал «Культура» взял интервью, в частности, у Бориса Орлова, рассказавшего, что накануне торгов его работы с аукциона неожиданно были сняты... Почему этих вроде бы напрашивающихся сюжетов нет на нынешней выставке, остается гадать. Или если уж заявлено исследование, можно было спросить художников (тех, кого еще можно) о том, как они в 2018-м смотрят на событие 30-летней давности. В публичной программе к выставке – дискуссии и лекции, но есть вопросы, на которые ждешь ответов в самой экспозиции. 

Тем более что, судя по пассажам, во вступительной экспликации разъясняющим, что такое перестройка и гласность, а на этикетке к «Клоуну. Сцене в цирке» Родченко и вовсе непонятно, к кому обращенным («если вспомнить саму жизнь, точнее сказать, период истории, в который советская Россия входила в 1930-е годы, можно констатировать, что мир изменился – началась сталинская эпоха»), сделана выставка для... ну, совсем для широкой аудитории.