Елизавета Авдошина
В постановке задействована видеотрансляция на экране, но в данный момент – профилактика. Фото Юлии Трегуб предоставлено пресс-службой театра
В Пермском академическом Театре-Театре под руководством Бориса Мильграма первая премьера сезона – спектакль «Пьяные» в режиссуре и сценографии Марата Гацалова. Пьеса Вырыпаева, написанная на заказ для немецкого театра несколько лет назад, как любит говорить один известный театральный деятель, прошла по нашей стране пожаром. Современная интеллектуальная комедия о правде и лжи, любви и обмане, вере и бессилии – вариант для большой сцены беспроигрышный, если есть изящное режиссерское решение, а главное – сильная труппа.
По пьесе, сообразно с названием, персонажи пребывают в значительном подпитии, отчего должно быть театральное оправдание подобного существования на сцене. Этого требует драматургия, не бытовая (мы ведь часто видим «дешево» сделанный образ не стоящего на ногах пьянчуги), а метафорическая. Опьянение, которое нежданно-негаданно настигло всех этих условно европейских Марков, Матиасов, Густавов, Лор и Лаур, как внезапное прозрение, заставляет их задавать друг другу неудобные вопросы, делать нелепые признания и отчаянные поступки. Виктор Рыжаков в МХТ и Андрей Могучий в БДТ (см. «НГ» от 14.05.15) помещали «Пьяных» на наклонную плоскость (в петербургском спектакле она была еще и умягченной, проваливающейся), что делало «пьяные» падения актеров, их особую неуравновешенную пластику абсолютно естественной. Гацалов идет по тому же пути, определяя содержание формой.
На Большую сцену «Театра-Театра» помещены целых три поворотных круга, беспрерывных в своем разнонаправленном движении. Герои каждого из четырех эпизодов один за другим занимают свою нишу и не уходят, а остаются на сцене, чтобы во втором акте встретиться и перемешаться в перекрестных сюжетных линиях. Актеры, преодолевая инерцию движения, топчась на месте, замирая и автоматически отъезжая от партнера в момент разрыва отношений (а весь сюжет – это хитросплетение диалогов и конфронтаций, неожиданных столкновений мужчин и женщин), изо всех сил пытаются удержать равновесие. А когда земля буквально уходит из-под ног, с размаху шлепаются на пол.
Закручивается «спираль»: случайно-условные девушка Марта (Мария Коркодинова) и Марк (Сергей Детков), «директор крупного кинофестиваля», как он себя гордо называет, неподвижно лежат, как прообразы женщины и мужчины, как инь и ян, как Адам и Ева, составляя ядро живой клетки. Пока их двое. В финале их опять останется двое.
Спираль наберет обороты, а затем снова вернется к сердцевине. В этой визуальной композиции не только повышенная чуткость к драматургической логике, но и средоточие идеи. В «Пьяных», как в высокой пародии на глупую мелодраму, смысл жизни мужья, жены и любовницы, банкиры, менеджеры и проститутка – мужчины и женщины – ищут в любви, стремясь найти то ощущение невинности и защищенности, что наполняло детство. Неслучайно единственный реквизит, постепенно наполняющий сцену, это старые детские аттракционы: карусель и качели в виде оленей и лошадок. Пермские «Пьяные» – об оттенках детского эгоцентризма, нездоровой зацикленности на себе: Гацалов, например, особенно укрупняет сцену, где Густав (Илья Линович) получает от Марты выдуманное признание в любви и весь расплывается от самодовольства. О той дисгармонии, которая случается, если мы так жадны до чувства и желаем его черпать горстями из других, забывая отдавать из себя.
Колорит вырыпаевской пьесы в беспрецедентной смеси грубой приземленности и парящей философии. «Благодарю ваше говняное семейство за волшебную жемчужину любви», – бросает пьяная Марта после попытки увести мужа у законной жены. «Бог есть любовь, слон есть любовь, торт есть любовь, крыса есть любовь, бен Ладен есть любовь», – заходится в раже Габриэль (Иван Вильхов), придумавший себе брата-священника. Поворотные круги, этакую единственную живую планету в черном космосе, «отражает» экран с трансляцией съемки с колосников (будто божественное око смотрит на людей, ведь о Боге герои все время и твердят).
Экран редуцирует густой пафос, которым Вырыпаев снабдил свой изобилующий стебом проповеднический текст. В одной из сцен молодые клерки напиваются, празднуя мальчишник перед свадьбой друга, и учатся коллективно «слушать шепот Господа», в этот момент их лица обращены к камере. В то же время режиссер совсем не хочет оставить зрителя в зоне комфорта. Он обращает камеру в зал (актриса выхватывает объективом лица влюбленных парочек), выводит актеров не только на авансцену, но и к зрителям, перемещая хаос действия в проход между рядами, заставляя нас вертеть головами и ощущать себя в эпицентре событий.
На этот же объемный эффект работает и музыка. Композитор Сергей Невский написал к «Пьяным» несколько фоновых инструментальных композиций, которые музыканты из оркестра театра исполняют (задействованы струнные, духовые, ударник; баян и даже губная гармошка), расположившись в ложах зрительного зала – справа, слева и сзади. До выхода оркестра на поклоны даже сложно представить весь масштаб музыкальной составляющей. Музыкальность спектакля и в выверенном ритме: дойдя до понимания самого важного – что стоит, наконец, отказаться от самовлюбленности и малодушной меланхолии, – Лоуренс (Альберт Макаров), пьяный муж подруги модели (все эти обозначения Вырыпаева заведомо идиотичны) резко трезвеет. Круг перестает вертеться, музыканты затихают, ноги перестают шататься. В этой сцене авторский месседж подан с подчеркнутым выходом из игры и «притворства», и в зале по-настоящему повисает неловкость от услышанной отповеди, как если бы собеседник отвесил тебе звонкую пощечину.
Пермь–Москва
