Дарья Курдюкова
Василий Слонов. «Деревня и дети» Фото автора
Красноярская музейная биеннале – первая биеннале в России, появилась в 1995-м на родине Василия Сурикова и недалеко от места ссылки Ленина в Шушенском. В этом году директор Австрийского культурного форума в России Симон Мраз, любящий устраивать арт-интервенции в необычных местах – то в Мурманске на атомном ледоколе «Ленин», то в Архызе на территории обсерватории, то в сентябре в Музее современного искусства и в Филармонии Биробиджана, – предложил для Красноярска тему «Мир и мiръ. Художественное открытие русской деревни», чтобы вспомнить 100-летие революции и одновременно 30-летие музейного центра «Площадь мира», последнего музея Ленина в СССР, сегодня хранящего и коллекцию современного искусства – около 2 тыс. работ, часть которых внедрена в постоянную экспозицию.
Гипсовый Ильич «шагает» бодро, но неизвестно куда – монумент стоит в углу лицом к стене между музейными этажами. Это часть постоянной экспозиции, выставка идет с нею бок о бок, а изобретательности и насыщенности самой этой постоянной экспозиции (к тому же обновляемой и обновленной сейчас, там – не только о Ленине, о разных вождях и о человеке советском с трансляцией спектакля Дмитрия Крымова «Горки-10» и лекции Ильи Утехина с недавно добавленным разделом о ГУЛАГе...) могли бы позавидовать многие музеи. Когда в одном из закоулков музейной экспозиции вы упираетесь в дверь квартиры, слыша настырные звонки снаружи, то, посмотрев в глазок, видите Ильича... Еще бок о бок с постоянной экспозицией Ельцин Центр развернул биеннальный спецпроект – фотовыставку «Август-91. Люди на площади».
В основном проекте нынешней биеннале кураторы (их много) – Мария Букова, Астрид Веге, Сабине Елинек, Сергей Ковалевский (арт-директор центра «Площадь мира» и комиссар биеннале, получивший за Красноярскую биеннале премию «Инновация» в 2010-м), Симон Мраз, Владимир Тарнопольский, Светлана Тэйлор, Тобиас Урбан, Урсула Хюбнер и Карин Циммер играют словами (сам музей стоит на площади Мира), сопрягая сегодняшний «мир» и прежнее значение этого слова как «общины, крестьянского сообщества». Художники, преимущественно из России и Австрии (но есть здесь и авторы из Украины и, например, Нидерландов), биеннальному сюжету дают разные ходы (что-то сделано специально под выставку, у кого-то попросили уже готовые более ранние работы). Одни обращаются к теме личной памяти, другие выходят на историческую рефлексию, а некоторые австрийцы, побывав в российских арт-резиденциях – к примеру, в Тарусе в доме Эдуарда Штейнберга, – оставили свои воспоминания о метаморфозе если не деревни, так дачи.
Аня Желудь, живущая в подмосковной деревне Аринино, в своей характерной манере показывает «Ландшафт» – остовы домов (и за ними кладбища), сделанные из гнутого железа, – обобщенную картину мира, которую каждый наполняет своими ассоциациями. Инсталляция Желудь оказалась в центре, на импровизированной площади, от которой в стороны расходятся рукава-«улицы». Грегор Зайлер усматривает в разных странах-широтах «потомков» российских «потемкинских деревень», Маркус Ханакам и Розвита Шуллер отправились в якутское село Кыргыдай и сняли фильм «Глашатаи» об играющей на хомусе Альбине, прибавив к местным ритуалам свои, придуманные, символы. А Елена Чернышова около года ездила по селениям староверов (которых снова гнали и после революции) и сделала фотопроект «Унесенные верой» об их жизни (дело нелегкое с учетом нежелания многих староверов показывать свою жизнь). Леонид Тишков, верный своим темам – памяти поколений, личной памяти, света, – выстроил инсталляцию «Ветхие флаги моей светлой родины»: внутри дома – старые окна с наличниками, вывезенные из одной местной разрушенной деревни. Они не «показывают» ничего конкретного, их свет – знак жизни, возможный благодаря памяти. Это – светелка, перед ней флагом повешен плетеный ковер, посреди нее лежит круглый коврик – таких вязаных ковриков, связанных темой личной памяти поколений, много в работах Тишкова, но на этот раз он сделан из неоновых трубок, тоже напоминая о свете как траектории чьей-то жизни (хоть человека, хоть деревни, хоть уходящего со своими традициями мира).
Сергей Кищенко при поддержке российских и австрийских институций ведет многолетний проект по исследованию коллекции семян, созданной Николаем Вавиловым и, возможно, вывезенной с Кубанской экспериментальной станции нацистами. «Журнал наблюдений» – международный исследовательский проект, сфокусированный на идентификации похищенных материалов, сейчас художник его ведет с австрийской группой RESANITA. А вот группа «Куда бегут собаки» научные технологии применяет в ироническом ключе. Перформанс «Индекс трансцендентности» – это хитроумный аппарат по... варению борща образца 1917 и 2017 годов. Индекс определяется компьютером на основе текстов самого начала XX века и нынешних – например, Горького, Баумана, Толстого, с одной стороны, и Ельцина, Пригова, Носика, с другой. Наконец, сколь иронично, столь и жестко историю столетия «прошивает» серией написанных на картоне картинок красноярский художник Виктор Сачивко. «Хочешь сей, а хочешь куй...» показывает и вариации на тему супрематических крестьян Малевича, и молодого Сталина, и протестный акционизм группы «Война», Pussy Riot и Петра Павленского. История за век добралась до самых последних событий, нарочито небрежные картинки сложились в исторический полиптих.
А Ленин здесь живой. Не только в сарказме музейной экспозиции – никогда не знаешь, какой виток сделает история, – но и на улице. Проезжая по одной из улиц, видишь плакат: «И как вам, товарищи, живется при капитализме?» – интересуется «вождь мирового пролетариата» в неизменной кепке. Это вход в региональное отделение КПРФ.
Красноярск–Москва
