Елизавета Авдошина
Максим Леонидов не теряет марку даже в пародийном образе оперного премьера, исполняя арию из «Свадьбы Фигаро».
Фото предоставлено пресс-службой «Ленинград центра»
Около Таврического сада в Санкт-Петербурге полвека существовал кинотеатр «Ленинград», по тем временам продвинутый – с панорамным экраном и стереофоническим звуком. В начале нулевых особняк в стиле неоклассики быстро забрали под бизнес-центр, но, как только появились меценаты, стало возможным вернуть его культурный статус, тем более что здание строилось еще при Николае II как выставочный павильон Императорского общества садоводства.
Теперь этот впечатляющий по размаху дом заново облицован изнутри белоснежным мрамором, с изящным рестораном под крышей и просторными галерейными холлами. Реконструировал его, присматриваясь к историческим основам, Риккардо Бофилл, который строил, к примеру, Национальный театр Каталонии. Здесь выставляют местных петербургских художников, иногда привозят кого-то из-за рубежа, недавно – работы внука Анри Матисса. Приглашают соблюдать дресс-код и приходить на вечернее представление загодя, чтобы успеть пропустить бокальчик-другой перед началом и выбрать меню на ужин. Поздним вечером зрители не расходятся, а плавно перетекают из Большого зала (тут не стулья и одиночные кресла, а парные диванчики в стиле мюзик-холла) в нижний Черный или Белый бар, которые славятся дизайном интерьера от Юдашкина. Артисты, еще пять минут назад танцевавшие на сцене, уже готовы продолжить выступления в камерной музыкальной программе, в жанре кабаре. Непринужденная атмосфера, приглушенный свет, известные хиты. Кто-то подпевает, кого-то приглашают на танец. Правда, идеальных обстановок в России, как известно, не бывает на любом уровне (а «Ленинград центр» отнюдь не назовешь демократичным). Нет-нет да и не выдержит чья-то неспокойная русская душа, пойдет буянить.
«Ленинград центр» возглавляет Феликс Михайлов, чья карьера совмещает и театр, и ТВ, и кино – лет семь назад его фильм об актерах-травести засветился на Берлинаре. Его шоу (а именно шоу-пространством называют создатели свою площадку) имеют корни, конечно, телевизионной культуры. Ярко, броско, с поп-музыкой и зрелищными номерами-подтанцовками. «Я оглянулся посмотреть», мономюзикл Максима Леонидова, названный по одноименной книге воспоминаний певца, открыл четвертый сезон центра, встроившись в ретротематику его репертуара.
Если в начале с опаской ожидаешь сольного вечера ветерана российской эстрады, то уже на второй, третьей песне незаметно для себя втягиваешься. Обаяние артиста Леонидова – самый неожиданный и естественный ход постановки, который так и хочется назвать концертом по несуществующим заявкам. Леонидов зачитывает отрывки своей (здорово, кстати, написанной) биографии, на каждый эпизод, как на бусы, нанизывая саундтрек: Фрэнк Синатра, Ив Монтан и итальянская эстрада 60-х с папиных заграничных пластинок в детстве, Элвис Пресли в школьной юности, Битлы в отчаянной молодости, оперные арии в несуществующей карьере заштатного певца, которая грозила исполниться… И вот тут вскрывается самое интересное, возможно для преданных и давних почитателей известное, но для остальных неожиданное. История становления артиста со всеми ее парадоксами и сложностями (излюбленная тема широкого читателя и зрителя) – приправленный ностальгией «взгляд в закулисье». Оказывается, что, кроме знаменитейшей строчки «Она прошла, как каравелла, по волнам», судьба Максима Леонидова – это и Театр комедии имени Николая Акимова, где служили актерами родители, и Лев Додин, у которого будущий музыкант учился в театральном, и Георгий Товстоногов, что взял к себе в БДТ после военного Ансамбля песни и пляски играть в спектакле «Рядовые»… Словом, судьба наследника настоящей питерской интеллигенции.
Формат музыкального шоу закладывает схематичную композицию и, наверное, здесь ничего не попишешь, но режиссер честно держит внимание зрителя театральными средствами. Почти каждый эпизод становится этюдом, костюмной сценкой; в круговорот вокруг солиста включаются актеры, куклы, акробаты, танцовщики: вот ленинградский двор-колодец с бабой Маней, где все друг друга знают, вот мальчишеский хор, академическая капелла, строгая учительница, пионерский лагерь, дядя Миша – бутафор, первый концерт в Израиле, когда не знаешь и двух строчек на местном наречии…
Нынче в моде ностальгия по советским временам. Кроме музыкальных воспоминаний о том иностранном, что нелегально, унизительно скрытно попадало в Страну Советов (папа-актер записывал на пленку русскую классику и менял ее у приятеля-эмигранта на новейшие пластинки шансона, джаза и рок-н-ролла), Леонидов собирает для зрителя своеобразную музыкальную энциклопедию с забавными сопоставлениями. Кто сейчас, к примеру, задумывается о том, что, когда в СССР вышла производственная комедия «Девчата», ее западным «аналогом» на то время был «Завтрак у Тиффани» с утонченной Одри Хепберн, которая пела Moon River? В этих нелепых сегодня сравнениях двух полярных миров, теперь уже прочно смешавшихся, и ущербность, и шарм ушедшей эпохи. Когда в финале Леонидов бойким попурри по куплету из всех песен пропевает свой народный репертуар («Привет», «Алиса», «Моя любовь на пятом этаже» и др.) родом из 80-х, в этой эпохе, полной стольких романтических надежд и мечтаний, хочется задержаться.
Санкт-Петербург–Москва
Дарья Гармоненко 
