Нелегальные марксисты и фуршет на газетах

На иммерсивном спектакле «Хранитель» «воскресили» даже дух Арины Родионовны. Фото Андрея Кокшарова предоставлено пресс-службой фестиваля

У меня есть цветная открытка «Псковские дали». Мне хочется спросить: это дали? 

 – В общем-то, дали.

– Типично псковские?

– Не без этого.

Этот знаменитый диалог из автобиографической повести Довлатова «Заповедник» в дни фестиваля вспоминали и театрально разыгрывали не раз. Хотя под Псковом, в Пушкиногорье, Сергей Довлатов прожил всего несколько месяцев, работая экскурсоводом в пушкинских местах, «псковские дали» давно уже неразрывно связаны не только с романтическими строфами поэта-классика, но и с витальным ироничным слогом культового писателя. Мультижанровый фестиваль, который проводит псковская «Театрально-концертная дирекция», включил все виды искусства – от театра и кино до стрит-арта и популярной музыки, равно как и Довлатов в своей прозе писал жизнь во всей ее полноте.

Одной из удач фестиваля-2017 стоит назвать арт-программу. Выставку графики Георгия (Гаги) Ковенчука, дружившего с Довлатовым, в псковской галерее «Цех» открывали вдова художника Жанна Ковенчук и тоже друг писателя, искусствовед Эра Коробова (супруга Анатолия Наймана). Небольшие серийные работы – пейзажи, портреты, натюрморты – «внука русского футуризма» (дедушка – теоретик русского авангарда Николай Кульбин), одного из графиков ленинградского объединения «Боевой карандаш», – с одной стороны, погрузили в эпоху 1960–1980-х, когда вся художественная интеллигенция вынужденно сконцентрировалась на повседневности и изучала ее – кистью или словом – до мелочей. С другой – оказались изобразительной рифмой, косвенными иллюстрациями к Довлатову. Такие же сатирические бытовые зарисовки, быстро схваченные короткими, экспрессивными линиями образы. Городской пейзаж – дым из трубы; сценка в трамвае, в магазине, рюмочной, точно подмеченная, выраженная двумя-тремя красками, с динамичными, хлесткими силуэтами. Есть и рифма судеб – тогда же, когда Довлатов мучился от того, что не мог опубликоваться, Ковенчук получал ограничения цензуры и обвинения в формализме. Комедия «Клоп», проиллюстрированная Гагой отдельной книгой в 1973 году в традициях русского авангарда, клеймо надругательства над Маяковским преодолела лишь благодаря заступничеству Лили Брик и Константина Симонова.

Другую выставку автолитографий и графики псковского художника Александра Стройло фестиваль открыл по-европейски в зале железнодорожного вокзала, что абсолютно не случайно. Название «Довлатов и Ленин» для экспозиции, в которую вошли работы 80-х годов, художником придумано как своеобразная мистификация. Он же, дядя Саша, как ласково представил Стройло губернатор на вернисаже, написал к ней стилизованный рассказ по легенде. О том, как Довлатов с тартускими структуралистами приезжал в Псков на День печати и по совету одного из коллег набирал материал для газетной заметки за стаканом вина у дворника Дома-музея Ленина в Плехановском посаде, где когда-то вождь проводил псковское совещание по социалистическим органам печати – «Искры» и «Зари». Выставка получилась краеведческой – художник, показывая местные пейзажи, рассказал, что в бывшем Петровском, затем Плехановском посаде, была Варваринская церковь XVII века, теперь – здание прокуратуры. Александр Стройло, современник Довлатова, увековечил Псков провинциально-патриархальный, где время будто остановилось; театрально поиграл (сейчас художник служит в театре) с мифом марксизма. В одной из работ в разлинованные ячейки помещены микропортреты около 40 революционеров, литография названа «Марксисты легальные и нелегальные»: Гольдблат, Абрамсон, Гольдман, Айзенштат, Туган-Барановский… А на красно-революционном фоне к портретам Ленина, как герой комиксов, тут и там выглядывает Довлатов.

Мощная программа представляла на фестивале кино, которая началась с победителя «Кинотавра», короткометражки «Лалай-балалай» – сокрушительного и гомерически смешного диагноза неисправимому русскому пьянству. Презентовать свою картину «Нелюбовь» в Псков приехал Андрей Звягинцев, поговорив на встрече со зрителями о свободе творчества, цензуре, честности режиссера, кинематографической культуре. Еще до широкого проката по России в городе прошла фестивальная премьера «Аритмии». Представленные один за другим, титулованные в Европе фильмы русских режиссеров еще раз напомнили о том, что растерянность и беспомощность, если не сказать медленный крах страны, показанный мрачно (как у Звягинцева) или с долей теплого света в финале (как у Бориса Хлебникова), уже наступил. Что и фиксируют художники с подробной, иногда мучительной беспощадностью. Наверное, в свое время от подобной агонии государства бежал и Довлатов.

Именно к тому фантому, а что бы было, если бы Довлатов не уехал за границу во второй половине своей жизни, и была подспудно обращена премьерная часть театральной программы. Режиссер литературно-драматического вечера «Довлатов. Way» Леонид Алимов взял за основу те эпизоды из текстов писателя (от «Чемодана» до «Заповедника»), которые посвящены моментам сомнений, терзаний, раздумий в преддверии эмиграции. Тема, конечно, звучит актуально. В главной роли брутального Сергея Донатовича выступил Петр Семак, премьер Александринского театра Петербурга. Было бы преувеличением сказать, что роль острослова и балагура, легкого и текучего характера – это подходящее для Семака амплуа, но, как известно, самое сложное и субъективное – сыграть историческую личность, самое легкое – судить, получилось ли хоть капельку похоже. В конец композиции после душераздирающего русского романса под аккордеон режиссер включил документальные современные кадры – съемку открытия улицы имени Довлатова в Америке.

Как мог бы Довлатов остаться жить и стариться в среднерусской деревне Березино близ пушкинского Михайловского и дописать там все свои произведения, мечтает Хранитель в спектакле московского режиссера Талгата Баталова. Спектакль-экскурсия начался от гостиницы «Дружба» в Пушгорах, где в 321-м номере останавливался писатель (сейчас, говорят, в нем проживает монах), а закончился у дома Михал Иваныча, теперь мемориального. На дорогу из пункта А в пункт Б создатели заложили глумливый сценарий-реконструкцию довлатовской филологической подработки, ставшей притчей во языцех. Актер Псковской драмы Денис Кугай в роли мистического, не от мира сего, экскурсовода развенчивал по-советски залакированную любовь к Пушкину, ввязываясь в рэп-батл и держа под мышкой бюстик поэта в тряпочке, выступив одновременно и Довлатовым в роли экскурсовода, и Хранителем прибежища обоих. Наверное, мало где профессия экскурсовода овеяна таким лестным ореолом, как в этих местах, посему организаторы каждый год вручают им почетную премию, после чего рядом с крылечком довлатовской халупы происходит фуршет на газетах – особенное стилизованное действо – с килькой в томате, ливерной колбасой и шпротами в роли закуски к портвейну.

Псков–Москва