Надежда Травина
Фото предоставлено пресс-службой Московский филармонии
В Концертном зале имени Чайковского в рамках абонемента «Виртуозы скрипки. Европа музыкальная» состоялся концерт скрипача Сергея Хачатряна, который выступил с оркестром из норвежского города Ставангер. Оркестры северных стран не часто радуют публику визитами, и на афишах не всегда можно встретить имена скандинавских музыкантов. Симфонический оркестр Ставангера был создан в Норвегии еще в 1938 году, но только сейчас доехал до нашей столицы вместе с дирижером Кристианом Васкесом (к слову, маэстро из Венесуэлы сотрудничал с Государственным симфоническим оркестром имени Евгения Светланова). Молодой солист Сергей Хачатрян уже успел заслужить признание не только в своей родной Армении, но и на Западе.
Программа концерта не удивила профессионалов, но и не вызвала опасений у меломанов: Мендельсон, Брух и Дворжак. Такой спектр романтической музыки девятнадцатого века можно было бы «разбавить», например, сочинениями норвежских авторов Северуда или Валена (их музыку оркестр записал на диски), но в этот вечер решили обойтись без «изюминок».
Открылся вечер концертной увертюрой Феликса Мендельсона «Гебриды или Фингалова пещера». Композитор, вдохновленный Гебридскими островами близ Шотландии, изобразил картину северной природы – неспокойное море с бьющимися о пещеру волнами. Однако в интерпретации норвежского коллектива эти образы казались малоубедительными, ибо вся пьеса прозвучала достаточно спокойно, без какой-либо романтической взволнованности. Излишне медленный темп, строгость звучания струнных, подчеркивание ритмических фигур а-ля «приседание» придали этой увертюре скорее флер классицизма. Впрочем, это неудивительно: в своем репертуаре оркестр Ставанегра уделяет музыке венских классиков особое место. Пьесе же Мендельсона в трактовке Васкеса, казалось, не хватало большего внимания к нюансам – подголоскам, кратким фразам, динамическим переходам.
 |
| Фото предоставлено пресс-службой
Московский филармонии |
Еще один романтический опус этого вечера – Восьмая симфония Антонина Дворжака. Исследователи называют ее «чешской» и «героической»: композитор использовал в ней не только фольклорные стилизации, но и мотивы песен гуситских воинов. Четырехчастный цикл, пронизанный пасторальными интонациями и ритмами народных танцев, по-видимому, был хорошо знаком Кристиану Васкесу, который дирижировал наизусть. Здесь как раз коллектив порадовал интересной игрой тембров, шутливыми перекличками-звукоподражаниями, выразительными соло отдельных инструментов, а также органичным контрастом между лирическими и героическими эпизодами. Особенно хорошо получилась третья часть – знаменитый вальс, часто исполняемый как отдельное произведение. Плавные движения и покачивание из стороны в сторону дирижера не казались чем-то неестественным – напротив, это помогало музыкантам играть с полной свободой и в свое удовольствие. Не обошлось и без традиционного «биса» – им стала пьеса «Смерть Озе» из цикла «Пер Гюнт» Эдварда Грига. Выбор композитора, безусловно, понятен – все-таки, классик норвежской музыки, жаль только, что концерт закончился на трагической ноте.
Первый концерт для скрипки с оркестром Макса Бруха, где солировал Сергей Хачатрян – впечатлил: тщательно продуманное, осмысленное и благородное исполнение. Драматический накал сочинения Бруха, равно как и экспрессивные фразы музыкант, скорее, сдерживал – но при этом не терял характер каждой части. Уверенное владение инструментом сочеталось с индивидуальным, глубоко личным восприятием – в отдельных эпизодах скрипач закрывал глаза и, приподнявшись на мыски, полностью погружался в музыку. Оркестр не мешал внутреннему переживанию солиста, деликатно аккомпанируя, и лишь в кульминациях «выявлял» романтическую патетику концерта. На «бис» Хачатрян, словно отдавая дань своим корням, решил исполнить мелодию армянского композитора Комитаса: простые народные интонации звучали как лирическое откровение, повисая в звенящей тишине сцены и зала.
