Надежда Травина
Фото со страницы Московского ансамбля современной музыки в социальной сети
Программа вечера включала в себя сочинения авторов из США, Австралии, Японии, России и Китая – собственно, вокруг китайской и выстроился ряд музыки других стран тихоокеанского бассейна. МАСМ привез в столицу двух композиторов, имена которых мало известны даже знатокам современной музыки. А между тем, Цзуньчен Чжун руководит Китайско-Азиатским музыкальным фестивалем и создал около 80 опусов разных жанров, а Дэцин Вэнь учился у самого Тристана Мюрая и сейчас служит профессором композиции Шанхайской консерватории. Накануне события в столице Чжун и Вэнь совместно с МАСМ провели мастер-класс в Казанской консерватории, где рассказывали не только о творчестве, но и о ситуации современной музыки в своей стране.
Музыка китайских гостей, безусловно, оставила большое впечатление. «Divination» для флейты, кларнета, скрипки, виолончели, ударных и фортепиано Вэня – экспериментальный инструментальный театр, в котором воспроизводился процесс гадания по известной китайской Книге Перемен. Помимо проговаривания неких заклинаний и нарастающих возгласов, музыканты создавали новые звучности за счет использования необычного инструментария. Так, исполнители выдували в горлышко бутылок воздух, и тем самым образовался некий ритмический и звуковысотный канон. Другие слуховые сюрпризы – льющаяся вода из чайника в руке дирижера (в роли которого выступил флейтист Иван Бушуев), встряхивание карандашей в стаканчиках, подбрасывание монет – в некотором роде напомнили эксперименты Кейджа и весьма органично вписывались в концепцию сочинения.
Произведение Цзуньчен Чжуна «Huashan Mural» было посвящено знаменитой китайской горе Хуаншань, а точнее, древнейшим изображениям-фрескам на ее поверхности и скульптурным фигурам до трех метров в высоту. Композитор, живущий недалеко от этого излюбленного для туристов места, постарался воссоздать сюжеты, запечатленные на стенах горы: например, маршеобразное скандирование в унисон инструментов, некий набат ударных вызывали ассоциации с картинами военных сражений. Сохраняя некую условность программного замысла, Чжун словно предлагал слушателю самому найти визуальный образ – звукоизобразительные приемы инструментов, безусловно, этому помогали. В этой композиции также не остался в стороне и национальный колорит: солирующая скрипка чувственно выводила лирическую мелодию в характерной пентатонике.
Остальные пьесы концерта по своему восприятию в целом напоминали прелюдию к китайским опусам, которые завершали каждое отделение. Почти минималистская пьеса российско-австралийского композитора Михаила Сметанина «Spray» была пронизана единым пульсом повторяемых звуков и ритмических фигур, где бас-кларнет, фортепиано и флейта вели собственную линию развития этих комплексов. Вместо заявленного в программе Джона Адамса прозвучал другой Джон – и не знаменитый опус 4.33, который случайно получился во время заминки с исполнителем, а Ноктюрн для скрипки и фортепиано (Владислав Песин и Михаил Дубов). Еще одно неоромантическое сочинение этого вечера – «Distance DeFe» японского классика современной музыки Тору Такемицу – и еще один скрипично-фортепианный дуэт, где за роялем сидел «мастер на все руки» Иван Бушуев. Чувственная лирическая композиция с пряными гармоническими изысками создала небольшую интермедию между калейдоскопом авангардных техник. Однако прозвучавшая далее пьеса для инструментального квинтета «Error, try again» петербургского композитора Владимира Раннева вновь вернула публику в мир тихих звуков и скрежетов.
