Марина Гайкович
Молодая виолончелистка Алиса Вайлерштайн уже не в первый раз принимает участие в фестивале. Фото Александра Курова предоставлено пресс-службой фестиваля
Выступлением оркестра «Йокогама симфониетта» и филармонического хора Токио в Большом зале Московской консерватории завершился Восьмой международный фестиваль Мстислава Ростроповича. В этом году маэстро исполнилось бы 90 лет. Программу фестиваля его дочь – Ольга Ростропович, художественный руководитель форума, – посвятила странам, с которыми были связана жизнь и творчество отца: России, США, Франции и Японии.
Открыл фестиваль Заслуженный коллектив России академический симфонический оркестр Санкт-Петербургской филармонии под управлением Юрия Темирканова. Выступления этого оркестра в последнее время воспринимаются критиками (в том числе и автором этих строк), избалованными ноу-хау Владимира Юровского или Теодора Курентзиса, с некоторой долей скептицизма – дескать, пусть и качественные, но недостаточно новаторские, чересчур консервативные, даже старомодные. Но иногда, послушав дирижеров новой и старой волны «встык» (несколько дней отделили открытие фестиваля от эпатажных проектов Теодора Курентзиса), поразишься, насколько важны сегодня и те, и другие. Как благороден звук санкт-петербургского оркестра, как обволакивает, наполняет он Большой зал, сколько тайны, выраженной именно через совершенное управление оркестровыми тембрами, во второй части Второй симфонии Сибелиуса – пусть и при наличии чересчур помпезного финального пафоса. Как изысканны пьесы из детской сюиты Равеля «Моя Матушка-гусыня» и как завораживает, увлекает знаменитый равелевский «Вальс», пусть слом его, исход, разлом и недостаточно пылает катастрофой.
В этом отношении японские коллеги российским музыкантам несколько проигрывали – в программе, посвященной французской музыке («Маленькая сюита» Дебюсси, музыка Равеля из балета «Дафнис и Хлоя», Реквием Форе), «Йокогама симфониетта» и хор из Токио лишь нащупали тонкое импрессионистское движение красок, большей частью «съезжая» или в романтическую лирику, или, чуя увлечение композиторов музыкой Востока, в пеструю стилистику гамелана (скажем, в финале «Маленькой сюиты»). Тем не менее, к чести дирижера Казуки Ямада, стоит отметить, что для молодого оркестра (а «Йокогама симфониетта» выросла из студенческого оркестра и получила профессиональный статус 12 лет назад) такая слаженная и уверенная игра, достойная сравнения с самыми большими мастерами, – огромный успех. Особенно учитывая, что в исполнении «Дафниса и Хлои» участвовали и российские музыканты – Госоркестр им. Светланова и Капелла им. Юрлова.
Заокеанский гость – Вашингтонский национальный симфонический оркестр, чьи золотые годы прошли вместе с Ростроповичем (он руководил коллективом без малого два десятка лет), обрадовал чуткостью музыкантов друг к другу, деликатным звуком. Но вот смелостью или хотя бы яркостью интерпретаций главный дирижер оркестра Кристоф Эшенбах не поразил: более чем аккуратными назвать исполнения Девятой симфонии Шуберта или Восьмой Шостаковича сложно. В лучших традициях, как раз инициированных Мстиславом Леопольдовичем, который ввел моду на новые сочинения, оба вечера открывала несколько слащавая, скорее изобразительного характера пьеса Тобиаса Пиккера (род. 1954) Old and Lost River. Американская виолончелистка Алиса Вайлерштайн была куда увереннее в Концерте Элгара, чем Шостаковича (для российских гастролей был выбран Первый).
Благодаря фестивалю Ростроповича у москвичей, а сейчас уже и у петербуржцев (один концерт американский оркестр дал в Большом зале филармонии) есть уникальная на сегодняшний день возможность вживую услышать зарубежные оркестры – и по достоинству оценить собственные.
