Дарья Курдюкова  |
| Адриан Стивенс пристально смотрит на окружающих. Репродукция с сайта www.arts-museum.ru |
У ГМИИ им. А.С. Пушкина есть два основных метода по привлечению внимания к постоянной экспозиции. Если президент музея Ирина Антонова делает ставку на гастроли знаменитых произведений преимущественно классического искусства, внедряя их в залы Пушкинского музея, то директор Марина Лошак обращается к художникам-современникам. При ней в диалог с музейной коллекцией вступал, например, бельгиец Вим Дельвуа, а теперь – представительница концептуализма, лауреат премии Кандинского 2013 года и резидент павильона России на 56-й Венецианской биеннале в 2015-м Ирина Нахова. Сейчас в ее «Взгляде» концептуализация уступила место пиетету по отношению к старинной живописи.
Проект «Взгляд» – это семь экранов с высокотехнологичными воспроизведениями семи картин из ГМИИ: «Дамы за туалетом» Джулио Романо, «Натюрморта с атрибутами искусств» Шардена, рембрандтовского «Портрета пожилой женщины», «Портрета Адриана Стивенса» ван Дейка, «Суеты сует» Юриана ван Стрека – с пушистыми перьями над равнодушным черепом, «Геркулеса и Омфалы» Буше и «Грехопадения» Кранаха Старшего. К экранам гаджетов в руках зрителей музей добавил плазменные панели на стенах; куратор выставки философ Елена Петровская напомнила, что «золотой век живописи навсегда остался в прошлом» и что «сегодняшний взгляд» разучился «видеть живописное»; а Ирина Нахова попыталась из эпохи быстрых дигитальных картинок рассказать о долгом всматривании. Для этого она выбрала героев разных возрастов, из разных городов, не забыв и себя, чтобы показать разницу восприятия: мы вроде как их глазами созерцаем работы.
От постановки задачи до ее решения все это мысли неновые, как и то, что живопись вместе с нашим поверхностным на нее взглядом хоронят так давно и напоминают об этом так регулярно, что это стало напоминать формальную церемонию. Появление во «Взгляде» – действе без начала и конца, поскольку завязки-развязки не предусмотрено и количество полотен можно без ущерба для замысла увеличить или сократить, – новых персонажей, случайных зрителей сулило бы новый поворот. Но поскольку у самого действия нет определенной цели и развития, новые герои ему не особенно нужны. То есть вопросы о разнице восприятия, которые визуализирует здесь художница, вообще-то момент интересный, но недокрученный, особенно если учесть встречу старых мастеров и классика-современника. «Взгляд» походит скорее на экспериментальную лабораторию или руководство к действию, а не на художественный проект. Трепетное, очень тактичное отношение к классической традиции – козырь Ирины Наховой, но он же, кажется, помешал ей больше проявить свое художественное «я». В итоге то, что сама она, как и некоторые из ее героев-зрителей, вдруг примеряет роли изображенных на портретах, ощущается пресноватой шуткой.
На экранах картины порой даже ярче, чем некоторые потемневшие от времени оригиналы; из медитативной дымки взгляд маленькой девочки выхватит сперва украшения, а глаза взрослого – тело и, где она есть, чувственность. Иногда с таким «путеводителем» действительно лучше замечаешь детали. Хотя, по иронии судьбы, старые технологии порой дают фору новым – в январские каникулы из семи экранов два мучительно зависли.
Настройка на созерцательность работает. Втягиваясь во вдумчивое вглядывание (кажется, этого сочетания тут добиваются), некоторые посетители идут потом к оригиналам и всматриваются в живые вещи со своим масштабом, своей фактурой, в конце концов с тем, какой отпечаток наложило на них прожитое время. Просто механизм и маршрут везде один: из размытости проступают фрагменты, увиденные, освоенные пропутешествовавшим по ним взглядом. Все это напоминает упражнения к уроку в учебнике. Не хватает какого-то следующего шага, чтобы от сканирования высокотехнологичным «глазом» получилось дополнительное значение. Что-то кроме того, что на живопись нужно смотреть в оба.
