Дарья Курдюкова
Придет ли такое же количество зрителей на авангард? Фото c сайта www.mkrf.ru
Третьяковская галерея в этом году соревнуется сама с собой. Поставив рекорд в посещаемости московских выставок XXI века – 485,7 тыс. зрителей – ретроспективой Валентина Серова, музей его же и превзошел показом Ивана Айвазовского, завершившимся отметкой в 598 832 посетителя. В музеи стало ходить модно, правда у этого слова сейчас появился новый оттенок. Превратившаяся в интернет-мем «очередь на Серова», в отличие от любимых многими благодаря, простите за навязшее в зубах слово, атмосферу очередей в Пушкинский музей, сопровождалась ломанием дверей, подсчетами привезенной МЧС и съеденной каши и прочими оргмоментами. Кроме того, например, Третьяковка уже с Айвазовским впервые столкнулась со спекулянтами, как рассказывают, предлагавшими билет вместо 400 руб. за цену от 750 до 3000 руб. Самое популярное, понятно, не всегда значит лучшее. Но все же интересно, можно ли феномен этих рекордов использовать для пока менее востребованного у зрителя искусства.
Два московских музея-гиганта соревнуются друг с другом, поочередно выходя вперед, – для начала немного истории топовых проектов. (Есть еще Музеи Кремля, но там своя ниша и своя специфика в силу расположения на территории Кремля). Всем милее знакомое с детства, вообще знакомое – милее. И ретроспектива Исаака Левитана в ГТГ в 2010–2011 годах поставила рекорд – 291,5 тыс. зрителей, который в этом музее долгое время оставался, так сказать, над вечным покоем, непоколебим. В сезоне 2011/12 года ГМИИ с выставками Дали (270 тыс. человек) и Караваджо (235 тыс.) обогнал Третьяковку с Коровиным (215 тыс.). В 2013-м эту планку на Волхонке подняли показы прерафаэлитов (446 тыс. зрителей) и Тициана (363 тыс.). Имена-бренды – это, конечно, само собой, но невозможно поверить, чтобы прерафаэлитов знали лучше Дали. Скорее постепенно растет общий интерес к музеям.
При этом в условиях любимого Минкультуры понятия «эффективный менеджмент» (с кафе, wi-fi и другими радостями) и требования от музеев повышать посещаемость культурные институции вынуждены, готовя свои «блокбастеры», ориентироваться на вкусы публики. А она, например, замечательной ретроспективой «амазонки авангарда» Наталии Гончаровой в Третьяковке в 2013–2014 годах заинтересовалась гораздо меньше (162,7 тыс. зрителей). Серова и Айвазовского, художника и, пусть меня простят поклонники мариниста, больше ремесленника сравнивать не нужно. Пусть «Девочку с персиками» и «Девятый вал» знают с детства, пусть ажиотажа выставке Серова под конец добавил визит президента, а ретроспективе Айвазовского, возможно, в том числе связанные с Крымом и «генеральной линией партии» политические мотивы. Интересно, кстати, если бы устроили выставку Репина, ее посещаемость была бы ближе к Серову или к Айвазовскому?.. Но вопрос в конце концов в том, можно ли использовать эту инерцию роста популярности музея, делая выставки того же авангарда (на 2018-й в ГТГ запланирован показ Михаила Ларионова)? Или вот, скажем, следующим большим проектом галереи в здании на Крымском Валу ожидается «Оттепель» (стартует она в феврале), вряд ли она догонит нынешние рекорды, но, думается, вполне может обогнать выставку Гончаровой.
Третьяковка стала выпускать к выставкам-хитам тизеры (оказывается, несколько мелодраматический ролик для экспозиции Айвазовского даже участвовал в международных фестивалях рекламы). Кроме того, здесь на ретроспективах нам в последнее время всегда сулят показать героя по-новому. Пока, правда, было не совсем понятно, что нового предложила выставка Айвазовского и чем в музее надеялись сбить снобизм по отношению к этому художнику. Это не объясняется – как будто само собой подразумевается. Можно предположить, «новое» в большом количестве работ – чем славны ретроспективы в ГТГ, – привезенных в том числе и издалека? Люди любят, когда много. Это интересный момент, двоякий. По отношению к зрителю честно дать большую панораму, в которой легко понять, ровно или нет работал тот или иной мастер. С другой стороны, не все художники такие масштабные показы выдерживают, слабые места видны как на ладони. Обратной стороной активного пиара выставок стала спекуляция, в связи с Айвазовским ГТГ столкнулась с таким впервые, причем сообщалось, что было уволено даже несколько сотрудников музея. В итоге на проходящие сейчас гастроли Пинакотеки Ватикана электронные билеты станут именными. Еще один момент в продвижении выставок, связанный со ставкой на бренд: если ГМИИ показывал Караваджо и сейчас привез Рафаэля (к сожалению, на момент сдачи номера статистику посещаемости этой выставки получить не удалось), то в заглавии ватиканской экспозиции ГТГ значатся Беллини, Рафаэль, Караваджо. Даром что тот самый Рафаэль представлен совсем проходной вещью.
Итак, мода на музеи растет, причем музей в России – больше чем музей. Если память не изменяет, кто-то из музейных руководителей сказал, что их институции конкурируют за зрителя в том числе и с торговыми центрами. Потому неудивительно, что реклама становится более активной, почти агрессивной – это, наверное, хорошо. В музеях, помимо собственно выставок, показывают кино, устраивают лекции и встречи, вот в ГМИИ придумали экскурсии для беременных и лекции для пластических хирургов. И как Айвазовский гнал свои волны, так музеи нагнетают интерес к своим проектам. Но поскольку такие институции – это еще научная жизнь и образовательная функция, хочется верить, что успех больших монографических проектов сработает и со временем приведет новую публику на менее известных художников и на более сложный материал, именно на кураторские высказывания и нетривиальные сюжеты, что труднее ретроспектив. С другой стороны, нынешнее состояние музеев как модного места кажется переходным этапом. Не все блокбастеры одинаково хороши, сейчас по крайней мере для новой аудитории, похоже, действует инерция бренда – музея или имени художника, что прекрасно, скажем, для селфи в Instagram и галочки в ежедневнике. Возможно, со временем публика станет более требовательной и к качеству, концепции выставок. Тогда в развитии выставочного дела начнется новый этап.
