Дарья Курдюкова
Ленин и модернизм: встреча двух скульптур и двух культур.
Фото Дарьи Курдюковой
Третьяковская галерея давно сетует, что постоянная экспозиция искусства XX века в здании на Крымском Валу не особо пользуется вниманием публики. По крайней мере по сравнению с постоянной экспозицией классического искусства в Лаврушинском переулке. Чтобы встряхнуть зрителей, в ГТГ устроили спецпроект соц-артиста Леонида Сокова, рассредоточив 94 его работы – смешные, порой на грани скабрезности, не боящиеся говорить в лоб и наделенные спасительным юмором – по залам на Крымском Валу. Московское выступление давно обретающегося в Нью-Йорке художника – первое после ретроспективы, прошедшей в Московском музее современного искусства в 2012 году, – стало и поводом освежить в памяти постоянную экспозицию ГТГ.
В открывающем ее зале авангардиста Михаила Ларионова по центральной оси зрительского движения Леонид Соков установил гипсовую скульптурку – на женской груди лежит рука, поименована сценка «Взялся за грудь – говори что-нибудь». Начав комментировать прошлый век, Соков говорит, говорит и говорит. Говорит и показывает.
Соков очень любит Ларионова. Тот, кроме того, что просто был хороший художник, еще и смелый: увлекался и так называемым примитивным искусством, и лубком, использовал мат в удалой «солдатской серии». И Соков совсем не чужд стихии народного, площадного юмора. Концептуализм, ответвлением которого был соц-арт, довольно много обращался к авангарду (и когда, скажем, в прошлом году на Крымском Валу свой спецпроект «Анализ искусства» сделали концептуалисты Игорь Макаревич и Елена Елагина, они показывали в том числе и известные свои грибы авангарда) и, часто используя принцип комментирования, вообще был искусством идеи. Неудивительно, что в том же ларионовском зале Соков водружает и «памятник» футуристической зауми Алексея Крученых – просто буквы из его абстрактной поэмы «Дыр Бул Щыл». Но выкованные из железа, крепящиеся к стенке, как вывеска, лозунг или что там еще придет на память бронзовеют на наших глазах.
Вообще «Незабываемые встречи» – не только путешествие по постоянной экспозиции (хотя на входе и выдают карту-путеводитель, сделан он немного странно: соковские опусы даже прорисованы, но как будто находятся в пустых, лишь пронумерованных залах, «зацепок» к тому, что тут, собственно, комментируется, не дано). Это и показ о механизмах действия соц-арта. Скульпутор-пересмешник играет в искусство, как в игрушки, – не зря многое и сделано «по законам» народной игрушки: потянешь веревочку, и Ван Гог построит рожки Сезанну. И соковские творения разных лет легко вписываются в контекст музейных работ других авторов. Соц-арт, получивший свое название благодаря выдумке Виталия Комара и Александра Меламида в 1972-м, – не только плоть от плоти концептуализма, возник именно как ремарка к советской эпохе. С заразительной дерзостью это искусство сопоставляло вещи из абсолютно разных сфер, абсурдом нивелируя пафос. И метод произведений соц-арта работал: они могли бы, если б не загнавшее их в подполье время, претендовать на статус массового, понятного всем искусства.
Сегодня, когда внимание к соцреализму тревожно возрастает на государственном уровне, по случайному совпадению открытие выставки проходило как раз в зале с «каноническими» картинами стиля (просто в силу масштаба полотен, а здесь – одно из самых больших пространств), между которыми изящно просочились соковские скульптурки. «Незабываемые встречи» из заглавия выставки тоже начались здесь в том смысле, что перефразируют заголовок живописной махины Василия Ефанова 1936–1937 годов выделки – «Незабываемая встреча. Руководители Партии и Правительства в Президиуме Всесоюзного совещания жен хозяйственников и инженерно-технических работников тяжелой промышленности в Кремле». Возле нее и разом возле окна с видом на Москву-реку и в конечном итоге на Кремль соц-артист помещает свой ответ – инсталляцию «Встреча Сталина с модернистской скульптурой» и часть инсталляции «Тени скульптур XX века», где вождь народов взирает на амфитеатр с крохотными копиями работ Пикассо, Джакометти, Генри Мура... Неподалеку – знаковая соковская группа «Встреча двух скульптур», эдакий оксюморон с прущими друг на друга вождем пролетарита и тоненьким, сходящим на нет «Шагающим человеком» скульптора-экзистенциалиста Джакометти.
Рассказывая о времени, Соков говорит и о себе. В юности он пропадал в зоопарке, но, потеряв в его лице анималиста, общество обрело в конце концов соц-артиста. По случаю выставки кураторская группа во главе с Фаиной Балаховской и Натальей Сидоровой извлекла из музейных недр редко выставляемые скульптуры Василия Ватагина, Александра Матвеева (ученики которого преподавали в Строгановке, где проходил свои университеты Соков) и Дмитрия Цаплина. В окружении их произведений оказываются соковские анималистические зарисовки и его вполне реалистичные ранние скульптуры – и всякие ню, и, с другой стороны, деревянный вальяжный тигр или бронзовый тукан. И видно, как трансформируется стиль художника – через небольшой памятник «Героям русской литературы» Мухе-цокотухе и Тараканищу к предельно обобщенной, но задиристой «Дикой кошке» с торчащим из пасти лезвием топора.
Совсем оставить анималистику ни в советскую пору, ни потом соц-артист, конечно, не мог. В стране медведей, прочно с этими зверями ассоциирующейся, к ним он то и дело обращается. «Витрувианский медведь» предлагает на исконно-посконном материале изучать «канонические пропорции», которые Леонардо искал в человеке. Что ж, вполне в духе борьбы за национальные колорит и традиции. Только без звериной серьезности. Абсурд выбивает почву из-под ног у самых гордых, возведенных на пьедестал идей. Юмор остается признаком здоровья.
