Сердце не камень

Кречинский - Никандр Кирьянов. Сцена из спектакля. Фото предоставлено театром "Пушкинская школа"

Театру «Пушкинская школа» Владимира Рецептера исполнилось 10 лет. Премьеру «Свадьбы Кречинского» сыграли на закрытие прошлого юбилейного сезона, ею же открыли и новый, а с ним и второе десятилетие в жизни театра.

Зеркальная гостиная Дома Кочневой на Фонтанке, где играют почти весь репертуар «Пушкинской школы», на этот раз становится и гостиной в доме Муромских, и кабинетом Кречинского. Меняются только немногие предметы обстановки, при этом костюмы Еленой Жуковой, выдержанные в стиле эпохи, деталями отделки вызывают ассоциации и с нашим временем: в целом такому решению недостает стилистического единства. Но сила этого спектакля – в разработке собственно драматической партитуры, великолепной игре ансамбля.

Кречинского играет Никандр Кирьянов, и этот режиссерский выбор из ряда абсолютных попаданий в зерно роли. Есть в этом Кречинском что-то от Арбенина и от Паратова одновременно: барин, держится вальяжно, надменный ум, изящный слог, глубокий баритон - к таким, конечно, и летят, как бабочки к огню, Лидочки. Но то, что происходит с Кречинским в его квартире, четыре дня нетопленной, осаждаемой кредиторами, точнее всего определит слово «агония». Выразителен выход одетого в тулуп и ушанку Федора, который в исполнении Павла Хазова невозмутимостью не уступит и хозяину, лейтмотив у Федора один: дошли до края, дальше некуда. Сам Кречинский держится с самообладанием, но визит купца Щебнева (студент курса В. Рецептера в РГИСИ Иван Табаков) все же выбивает героя Кирьянова из колеи. Он, точно в горячке, опускается на пол: «сердце ноет», «тяжело», «душно» - и так вот на полу, держась за сердце, проводит добрую половину сцены.

«Сердце ноет» – сквозной мотив спектакля. Для Кречинского это и тема остывших чувств, усталой души. Рецептер ставит, а Кирьянов играет драму человека незаурядного, крупного. Но спектакль при этом не теряет и колоритных красок комедии положений и характеров. Первый из которых, конечно, Расплюев – феерически, не побоюсь этого слова, сыгранный Иваном Мозжевиловым. Шут при короле, мальчик для битья и почти что слуга на посылках, Расплюев в спектакле - человек, как-то выскочивший уже из всякой определенности человеческого положения, и что или кто теперь им водит, неизвестно. Артист виртуозен и музыкально, и пластически. Голос Расплюева то давит на жалость лирическим тенором, то выделывает рулады фальцетом, ноги (одна после побоев не гнется!) выписывают немыслимые кренделя, а в момент наивысшего напряжения перепуганный Иван Антоныч на глазах изумленной публики в два прыжка взбирается (да что там, взлетает!) на самый верх стоящей в углу белой кафельной печи. Но невозможно ведь человеку без всяких последствий в таком нестроении существовать - и у Расплюева тоже «томит сердце!».

В семействе Муромских сердечная тема звучит совсем по-иному, и не менее сильно, чем тема Кречинского. В дуэте Никандра Кирьянова и Дениса Волкова, как не раз бывало на сцене «Пушкинской школы», звучат главные смыслы спектакля. Муромский в исполнении Волкова моложе, умнее, ироничнее героя пьесы, к Кречинскому, который три месяца ездит к ним в дом, относится с недоверием, все разговоры Атуевой по поводу возможного сватовства обрывает без обиняков: «…вам он нравится, да мне не нравится!». (Анна-Магда Обершт, характерная актриса, находит для Атуевой не только целый спектр комедийных красок, но и нотки сочувствия). Тем разительнее перемена в Муромском, когда перед открывшейся любовью Лидочки, ее слезами, он теряется совершенно, изменяют ему и жизненный опыт, и здравый смысл, - счастье дочери дороже всего. Лидочка в исполнении Анны Дуловой, в первых сценах прелестная в своей детской наивности, начинает понимать Кречинского, когда этим необыкновенным человеком уже захвачено все ее существо. Испытывая боль, готова за него «все отдать», а не то что бриллиантовую брошку ростовщику Беку (Григорий Печкысев). Удивительно, как совсем юная еще актриса сумела сыграть глубокую перемену, которая в несколько минут происходит с ее героиней на наших глазах - ужель… та девочка? Способен ли Кречинский ее жест оценить и понять - ответ на этот вопрос театр, как и автор пьесы, оставляет открытым.

Пьесу Сухово-Кобылина, одну из самых репертуарных на русской сцене, упрекали и в отсутствии цельности, незавершенности героев. Александр Блок, напротив, писал о драматурге как о «неожиданно и чудно соединившем в себе Островского с Лермонтовым». В спектакле Рецептера как раз и возникает это «неожиданное и чудное» соединение, позволяя понять драму главного героя: беда в том, что Кречинский не разглядел и не понял Муромских. Они ошибаются любящим сердцем, и Бог спасает (а вместе с ними спасает и Кречинского - любовью Лидочки - не только от тюрьмы). Так было у Пушкина, будет у Островского, который, пожалуй, именно в этой надежде на спасение продолжает пушкинскую линию в русской литературе. Так и в первой пьесе Сухово-Кобылина, театром Рецептера глубоко прочитанной.

Остается в памяти сцена, в которой Кречинский отыскивал ключ к сердцу Муромского. Вот герой Кирьянова, умело закругляя описание красот деревни, прямо подходит к своему интересу: «… тут что нужно? Жена нужна!». У отвернувшегося Муромского слезы наворачиваются на глаза, он крестится, и вслед за ним, понимая причину, крестится Нелькин (герой Дениса Французова тоже человек с душой и сердцем). Этого нет в пьесе, но в спектакле становится ясна нечуткость Кречинского: ведь Муромский в исполнении Волкова совсем не старик, но – вдовец. Здесь в коротком эпизоде сыгран весь уклад жизни Муромских, гармония ее внутреннего устроения, которой герой Кирьянова себя лишил.

«Пушкинская школа» никогда прежде не играла Островского, но готова его сыграть: и объем характеров, и – вспоминая Аполлона Григорьева – поэзию национального бытия. И то, что эту поэзию способны понять и почувствовать сегодняшние актеры, приобщая к ней сегодняшних зрителей, по-настоящему ценно. Театр Владимира Рецептера на редкость гармонично входит в новое свое десятилетие, спектаклем по пьесе Сухово-Кобылина не только итожа пройденный путь, но и открывая новые перспективы.

Санкт-Петербург