Елизавета Авдошина Московский театр мюзикла в октябре откроет сезон премьерой. Оперетта Имре Кальмана «Принцесса цирка» о любви циркача и аристократки в постановке международной команды на московской сцене будет спектаклем, синтезирующим сразу нескольких жанров: оперетты, мюзикла, танца и современного циркового направления nouveau cirque. Пока идут ежедневные репетиции, режиссер Себастьян СОЛДЕВИЛЬЯ рассказал корреспонденту «НГ» Елизавете АВДОШИНОЙ о том, почему в цирке нет понятия таланта и как советский фильм вдохновил его на постановку «мюзикла нового поколения».
– Вы впервые работаете с российскими актерами – какое у вас сложилось впечатление?
– Актеры везде похожи. Ты всегда должен помогать им. Ты должен быть как будто отцом. Здесь актеры хорошо и упорно самостоятельно работают, они очень замотивированы, за что я им признателен. Хотя многое еще предстоит выучить – по части хореографии, например. Но уровень вокала у российских артистов очень высок, мы были впечатлены еще на кастинге. И, конечно, русские актеры – это широкая душа.
– В постановке задействованы очень разные артисты: драматические актеры, цирковые, вокалисты, танцоры…
– Да, мы пытаемся смешивать различные формы искусства: вокал, музыку, хореографию, актерское мастерство. По сюжету дело происходит в цирке. Место действия – арена. Поэтому мы наняли профессионалов из цирковой области, которые еще и танцуют. Я думаю, что зрители будут крайне удивлены, когда увидят и драматических актеров, исполняющих цирковые номера.
Есть два главных персонажа: Мари и Мистер Икс, циркачи. И сейчас у нас есть две Мари, которые тренируются (на эту роль не удалось найти цирковую артистку, владеющую вокалом. – «НГ»). Представляете, им нужно выглядеть цирковыми артистками и делать крайне впечатляющие трюки. На сцене актрисы должны задействовать технику, силу, одновременно они должны петь и к тому же прекрасно выглядеть.
– Им сейчас сложно?
– О, да. На репетициях мы очень много занимаемся физической подготовкой. Конечно, приходится говорить: ставь руку так, а ногу вот так. Однако ты не можешь заниматься цирком, если у тебя не хватает сил. В цирке таланта не существует. Талант – это то, как быстро ты учишься. Нет никого, кто родился бы и знал, как сделать самый сумасшедший трюк. И в этом смысле актрисы нашей постановки крайне талантливы.
– Для вас необычен такой жанр – оперетта с цирком?
– Это то, как я работаю в моей компании: смесь танцев, вокала, цирка. Самое интересное – взять старую оперетту и сделать ее современной. Для этого у нас есть классическая музыка, танец, акробатика.
– Почему сегодня такой синтез наиболее востребован?
– Думаю, дело в глобализации. Сегодня все действительно сильно смешано. Раньше люди находились в своем собственном мирке. А теперь с помощью Интернета получаешь доступ ко многим вещам. Люди больше путешествуют. Видят многообразие искусства. Это вдохновляет. Мы больше не ограничены, не находимся в «коробке».
– Как вы придумывали новый сценарий?
– До того как приступить к проекту, я посмотрел три фильма по «Принцессе цирка». Два – советских, 50-х и конца 80-х годов. И один немецкий – тоже 80-х годов. Видел живые шоу – немецкое, русское и австрийское. Но чтобы переписать скрипт, я черпал вдохновение именно из русского фильма середины прошлого века («Мистер Икс» Юлия Хмельницкого 1958 года. – «НГ»). В этом фильме самое умное использование музыки, отчего история приобретает смысл. С Мариной Швыдкой, соавтором постановки, мы решили, что этот фильм пробудит ностальгию у русских (новое либретто написано также вместе с Алексеем Иващенко, создателем мюзикла «Норд-Ост». – «НГ»). Разумеется, у нас все по-другому: мы добавили персонажей, изменили психологический портрет героев, их намерения – в общем, сделали свой собственный салат оливье.
– Какова концепция вашей театрально-цирковой компании «7 пальцев»?
– Мы создали эту компанию, чтобы вложить больше человеческого в цирк. Есть разные виды цирка: традиционный, который вы можете увидеть в России, новый, который называется nouveau cirque и объединяет разные формы искусства. В цирке ведь обычно выступают люди, похожие на супергероев, они делают трюки, которые никто не может повторить или даже понять. А мы хотели создавать понятные истории, вписывая их в цирк.
Вот, например, шоу «Кухня. Откровения», последнее из показанных в Московском театре мюзикла (в прошлом году. – «НГ»). Оно связано с воспоминаниями, которые появляются у нас от кухни. То есть кухня – это место воспоминаний. Воспоминаний о том, как мы учились готовить, о рецептах нашей бабушки. Но также это и место обмена: люди встречаются, люди делятся. Именно на кухне происходит передача знаний от поколения к поколению. У всех нас есть что-то общее, ведь мы готовим и мы кушаем.
И цирк в такой постановке – это язык. Так же как и танец может быть языком.
– Почему вы решили когда-то заняться цирковым искусством?
– Ради девчонок (смеется). Решал ли я? Нас толкает что-то большее: удача, судьба. Раньше я занимался биохимией и спортом. А в Цирк дю Солей, где начинал работать, попал, потому что мой друг плохо учился в школе, и я тоже не думал, что меня ждет большое будущее, вот и пошел вместе с ним.
Для Цирка дю Солей я затем писал сценарии, режиссировал постановки. Но мне стало скучно. И я решил, что не хочу, чтобы люди говорили мне, что делать.
– Как вы оцениваете российскую цирковую индустрию?
– Цирк в России до сих пор остался традиционным и не сделал поворота к новому направлению, что произошло в 80-х годах во Франции. Российский цирк очень привязан к своему культурному ядру. И это не самые хорошие новости. Особенно потому, что многие тренеры ушли и уровень упал. И как раз наша постановка сейчас будет отличным способом показать, как можно делать цирк по-другому.
– В России цирковые учреждения подчиняются единой государственной компании – «Росгосцирку», а как в Канаде?
– В Канаде все по-другому, а такая система есть во Франции. Во Франции цирковых компаний больше, чем где бы то ни было. Хотя некоторые очень маленькие. Всего их около 200–250 при 70 миллионах человек в стране.
Конечно, России необходимо подобное централизованное виденье всех цирковых процессов. Потому что у вас есть огромная история, структура и школа. В Канаде ничего этого нет. Есть Национальная цирковая школа, которая является лучшей в мире. Одна. А так у нас есть около 10 цирковых компаний. Цирк дю Солей, Цирк Элуаз, «7 пальцев» и еще маленькие, которые разбросаны по всей стране. У нас есть организация, похожая на ваше Министерство культуры, правда, у нее меньше власти.
Наш цирк «7 пальцев» (изначально артистов в труппе было 7 человек. – «НГ») частный. Национальная цирковая школа поддерживается государством и фондами. Так что работаем по-разному.
В Канаде не существует национального видения цирка. Несмотря на то что канадский цирк один из самых известных в мире, он начался «вчера» – 20 лет назад.
– Что вы думаете по поводу напряженных политических отношений между странами, которые влияют на сферу культуры? Вот недавно, например, Канада не впустила российского режиссера, который ехал на кинофестиваль представлять свой фильм…
– Искусство должно поддерживаться правительством. Если говорить о финансах, то в США, например, все зависит от фондов. То есть компании зависят от очень богатых людей, которые дают деньги. Но правительство должно вести себя более справедливо. Франция тратит на искусство больше всех в мире. Но поэтому ли во Франции все так хорошо с искусством? Конечно, нет. Государство должно помогать разным видам искусства.
Сейчас во всем мире такая тенденция – урезать средства на культуру. Почему? Потому что нужны дороги, больницы. Разумеется, но в то же самое время и искусство нужно. Потому что в противном случае мы будем только ходить на работу и превратимся в роботов. Это все равно что сказать: «Зачем тебе овощи, у тебя же есть фрукты?» Все нужно.
Но там, где задействовано правительство, появляется политика. И лучше иметь политические проблемы, которые разрешимы, чем жить в стране, где искусство поддерживается частными фондами. В Канаде было правительство Стивена Харпера, он был как Джордж Буш-младший, – и это было самое худшее. Сейчас у нас правительство лучше. Идеально ли оно? Нет. Но скажите, где оно – идеальное правительство?
Дарья Гармоненко 
