Театр.Док возвращается к "большой" литературе

Михаил Угаров объясняет молодым, как стать «рассерженными». Фото Гиги Джохадзе предоставлено пресс-службой театра

«Док» остается альтернативным театром, хотя и сверкает призывно табличкой на входной двери: «Театр для каждого». Вместо традиционного объявления перед спектаклем о выключенных телефонах – предупреждение: если входили зрители в одну дверь, то выходить будут непременно через другую, через «черный ход». Иначе никак – соседи по дому опять жалуются.

Радостная новость, которую театр хочет разделить со своим зрителем, не ясна без предыстории, которую, однако, все неравнодушные и причастные переживали вместе с кочующим коллективом. «Док» прописался в очередном подвале жилого дома, что в Малом Казенном переулке, ровно год назад. И пока в отличие от предыдущего периода никуда не переехал. В прошлом же сезоне выселенный из родного подвальчика в Трехпрудном театр дважды менял и обустраивал для себя площадки. Вынужденно отреставрировал под театр силами «народной стройки» исторический флигель XVIII века на площади Разгуляй в Басманном районе.  А спустя несколько месяцев перебрался на нынешний адрес. Перезды инициировались  непродлеваемой арендой помещений театра. Тогда, кстати, «Док» и выдумал   «Общественный договор»: общество вместо государства спонсирует театр, который  в свою очередь обязуется  «по-прежнему ставить спектакли, исследующие острые общественные вопросы» и  «вести социальную работу с уязвимыми категориями населения». 

Сегодня в «Доке» – премьера за премьерой. Но спектакль худрука Михаила Угарова, как всегда, держится особняком. Постановка «Молодой и рассерженный» рисует портрет нынешнего поколения 30-летних в мягком политическом контексте. Герои – те, кто стал бы бунтовщиком, если бы не обстоятельства. Кто проломил бы систему, если бы не такое время. Время, когда ждать перемен стало безнадежно. Время нового застоя?

Пьесу-манифест 50-х Джона Осборна «Оглянись во гневе» ремейком переписала драматург Любовь Мульменко – где-то остроумно, иногда афористично («ад - это где Гитлер переводит Маркса на иврит»), отразив стиль жизни человека сегодняшнего, нереализованного, брошенного, и бурлящую вокруг него действительность. В основе – мучительная и противоестественная история любви, любовный квартет, разыгрываемый на маленьком пятачке отдельно взятой квартиры. Где главный герой выплескивает «бурю и натиск» за неимением лучшего применения на тех, кто под руку попадется. Подруга героя после череды экстравагантных выходок сменится, а суть останется – разбитое поколение погрязает в конформизме все глубже. Но если Осборн писал об обманутых ожиданиях эпохи – эпохи после войны, то новое прочтение пьесы как-то исподволь очерчивает героев инфантильных, не преодолевающих обстоятельства – для них незачем менять свою «маленькую» жизнь, если жизнь «большая» застыла, потому что на улице не происходит Октябрьская революция. Оттого спектакль, несмотря на злободневность, как-то сжимается в идейном масштабе. Но выявляет важную психологическую – гендерную – черту времени – показывает сильных и властных женщин, которые приходят и все «разруливают», не дожидаясь медлящих, а зачастую просто слабых мужчин. Но это, что называется, nota bene.

Окромя литературного языка в спектакле в обилии другой. Размышлять над его процентным содержанием, добавляющим ярой современности, отпущено под личное мнение. Кто-то на выходе скажет: «Люблю маток», кому-то покажется «с перебором».  

Хотя, как известно, «Док» – это театр, где не играют, именно качество существования решает в спектакле все. Кирилл Комаров (со сценическим псевдонимом «Ы») играет того самого Джимми – вечно неуспокоенного разоблачителя тихого болотца. Кухонное противостояние пропагандистским СМИ и потокам абсурда из телеящика, социальная апатия, разлитая в воздухе. Изощренная вербальная борьба, которую он поддерживает, как огонь в семейном очаге, не находит выхода и сжирает всех. 

Драматического масштаба, правда, не хватает, что особенно чувствуется в лирических монологах-отступлениях, и поэтому у Комарова выходит довольно обаятельный, но маленький и обозлившийся мальчик. Но ему веришь и сочувствуешь. 20-летняя Полина Ауг – в роли Элисон, подруги-жертвы, пока  не выстраивает со зрительным залом доверительных отношений. Актриса запоминающейся северной красоты, которая, будучи школьницей, а потом став студенткой, снялась в фильмах Алексея Федорченко и Андрея Прошкина, на театральной сцене еще не свободна так, как перед объективом кинокамеры. А вот роли второго плана удались вполне – Андроник Хачиян без наигрыша старается быть Клиффом – простоватым дружком молодой четы, этаким миролюбцем. Анастасия Слонина в роли «воительницы» попадает в свой характер – даже ее голос с соблазнительной хрипотцой играет на образ. Она резка, цепка, отсюда и вытекает смелость выйти за пределы очерченного жизневорота, сходная здесь, правда, с провинциальной хваткой.