"Вкусные платья" Надежды Ламановой

На выставке представлены не только костюмы, но и аксессуары к ним. Фото предоставлено пресс-службой музея

Выставка новообразованного Музея моды в историческом здании Гостиного двора на Ильинке посвящена театральной карьере мастера костюма Надежды Петровны Ламановой. Экспозиция подготовлена к 155-летию со дня рождения художницы и представляет сценические костюмы первой половины прошлого века в живом или фотографически-документальном варианте. Последнюю персональную выставку Ламановой больше 10 лет назад проводил Эрмитаж, где находятся сохранившиеся повседневные и выходные платья, сшитые для императрицы Александры Федоровны.

Ламанова прожила за жизнь две эпохи. До революции она – популярнейший модельер Москвы с личным ателье на Тверском бульваре, «Поставщик двора Ея Императорского Величества», что одевала всю московскую аристократию. После – инструктор по художественной промышленности при Главнауке, основатель «Мастерской современного костюма» при Наркомпросе и профессор ВХУТЕМАСа. Но именно театр прошел в судьбе насквозь. 40 из неполных 80 прожитых лет Ламанова отдала работе с Художественным театром. А еще в ее жизни был театр Евгения Вахтангова, Театр Сатиры, Еврейский театр, театр Красной армии и другие, к постановкам которых она создавала костюмы.

Прототип «заведующей женским пошивочным цехом Бобылевой» из «Театрального романа» Михаила Булгакова и героиня «Исторических миниатюр» Валентина Пикуля (очерк «Закройных дел мастерица»). Ее рисовал Серов. Станиславский – ценил и превозносил, отмечал в ней артистическое горение. Она – невидимый партнер и собеседник великих актрис. Алла Тарасова писала, что «кроме своей красоты костюмы подсказали многое в роли». А Ольга Книппер-Чехова, фотокопии писем которой как раз представлены на выставке, ведя личную переписку с Надеждой Петровной, делилась мыслями, настроением: «Не знаю, как вас благодарить за чудный костюм. И платье без пальтошки знаменито сидит. Просто очаровательно». Постскриптум к следующему письму: «Только воротничка никакого не надо – портит вкусное платье». Раневскую в 1903 году, на пике модерна, Книппер-Чехова играла в платье от Ламановой, чтобы чувствовать себя «элегантной в полной мере».

В небольшом пространстве Музея моды, для которого выставка стала первым крупным проектом, о театральных работах Ламановой дают представление экспонаты из фондов музея МХАТ, которые касаются, правда, всего нескольких постановок. Собственно, костюмов здесь немного – это камзолы к «Безумному дню, или Женитьбе Фигаро» 1927 года (режиссер – Станиславский, художник – Головин), где кафтан ручного шитья графа Альмавивы – Юрия Завадского из атласа с золотыми нитями и спустя почти век смотрится роскошно. Женские платья к спектаклю «Анна Каренина» 1935-го, в котором главную роль исполнила Алла Тарасова, – линии и цвет ее платья «подготовляли к необычайной строгости одинокого конца».

Ушедший век театра понимаешь, читая о тех, отличных от сегодняшних, принципах существования: «для сцены «Скачки» – 60 персонажей – каждый костюм «искали». Если костюм вносил ненужные ощущения в зал или давал неверное самочувствие, то он заменялся, шился новый». Или вот грим. Ольга Леонардовна Книппер-Чехова играет старуху Хлестову в «Горе от ума», 1938 год: «с большой проседью завитые волосы, нос с горбинкой, высокие брови, взгляд сверху вниз». Кто сейчас так прописывает малейшие нюансы?

Выставка получилась скорее о театральной эпохе, чем о человеке. Кроме казенной автобиографии на получение госпенсии и кадровой характеристики от театра, о Надежде Ламановой нет ничего личного. Но из «материального» мало что сохранилось. Дневников художница не вела, и даже зарисовок моделей нет – творила «вживую», делала «наколку» в ткани на человеке, намечая крой и декор.

А ведь ее личная история, оставшаяся в фактах, легендах и даже стихах (Марина Цветаева зарифмовала ее в «Полотерской»), похожа на детектив. В 24 года открыла свою мастерскую, приехав в Москву из-под Нижнего Новгорода, вышла замуж за юриста и страховщика Андрея Каютова, который был актером-любителем и меценатом – спонсировал затем постановки Чехова во МХАТе. Из Бутырской тюрьмы в 1919 году по подозрению в контрреволюции модельера (из-за дворянского происхождения) вызволяли через Максима Горького, чья жена актриса Мария Андреева всегда шила платья у Ламановой. Умерла Надежда Петровна в Камергерском переулке, в первый год войны – остановилось сердце: пришла провожать любимый МХАТ в эвакуацию, куда ее почему-то, как Фирса в «Вишневом саде», взять забыли.