В Ярославле поставили спектакль про войну с Турцией

Городничий с почтмейстером. Владимир Майзингер и Руслан Халюзов. Фото с официального сайта театра

В субботу и в воскресенье в старейшем в России Академическом театре драмы имени Федора Волкова сыграли премьеру «Ревизора». Поставить комедию Гоголя театр пригласил Дениса Азарова. Ученик Иосифа Райхельгауза сегодня нарасхват – он ставит в «Гоголь-центре», в Театре им. М. Ермоловой, ближайшая его премьера в Москве состоится в «Геликон-опере», где он работает над оперой «Федор Гааз» молодого композитора Алексея Сергунина на либретто Людмилы Улицкой. Не видя его спектаклей, по списку театров можно подумать, что Азаров – из тех, кто с традицией «на дружеской ноге».

Текст Гоголя, конечно, гениальный. С годами не портится. Слушаешь последний монолог Городничего (Владимир Майзингер) и не веришь своим ушам, приходишь домой, открываешь текст – так и есть: «Либералы проклятые!» В театре смеялись и аплодировали, это так по-сегодняшнему – винить во всем либералов. Что уж говорить про войну с турками, которая то ли будет, то ли нет: едва начался спектакль и стали собираться на втором этаже двухъярусной конструкции здешние живописные чиновники (художник – Илья Кутянский, художник по костюмам – Ваня Боуден), думаю, многие в зале, кто помнит текст (таких было много, что, впрочем, не мешало получать удовольствие), с волнением ждали этих неоднократных упоминаний… Конечно, смех в зале. Аплодисменты.

Вообще смешного в «Ревизоре» Азарова много. Гоголевского и не гоголевского. «Зато вы в церковь не ходите!» – корят здесь чиновники друг друга. И зал смеется, слушая их спор о том, что лучше – брать взятки и ходить при этом в церковь или то же самое делать и не ходить. В спектакле в честь Хлестакова (Виталий Даушев) устраивают большую пьянку, ну, как Гоголем и написано, но сцена эта происходит, вероятно, не в доме у Городничего, а в одном из, вероятно, ярославских клубов (это – судя по смеху, когда публика узнавала какие-то родные, всем понятные детали). С танцами, с песнями в честь нашего дорогого гостя из Петербурга. Завидев большого «розового зайца», Хлестаков интересуется, нет ли в городе «каких-нибудь развлечений, обществ», на что Городничий, прогоняя ненужного ему зайца, испуганно кричит (по тексту): «Боже сохрани! здесь и слуху нет о таких обществах!»

То, что у Гоголя мысли вслух, режиссер переводит в «закадровый голос», слова мы слышим, но персонажи в это время помалкивают, «думая про себя». В первом этаже – улица, даже кусты какие-то и гостиничный номер со сваленными в углу матрасами, во втором – помпезный уют дома Городничего, в одном конце которого на стене – репродукция «Последнего дня Помпеи», на противоположной стене – ковер с оленями. Городничего чиновники встречают аплодисментами, он же выходит к ним в домашних тапочках, китель морского офицера, парадный в орденах и медалях – на стуле, ждет официального момента.

Много смешного. Домашняя девка (Алена Тертова) громко поет «В роще калина…». Выключить ее можно шлепком пониже спины. Следующий шлепок снова «включает» песню. Пока наверху заседают чиновники, она внизу, сидя на нижних ступенях парадной, устланной ковровой дорожкой лестнице, отмывает деньги, буквально стирая их в корыте. Сперва стирает, потом – развешивает на бельевой веревке и сушит феном.

Один из главных вопросов «Ревизора» – тот, на который в финальном своем монологе Городничий сам пытается найти ответ: как он – он! – фитюльку принял за чиновника? Здешний Городничий совсем не глуп и – не верит, нет, Бобчинскому и Добчинскому не верит. Обманывается сам, когда приходит ему на ум, что в эти самые две недели, что чиновник живет в гостинице, высечена унтер-офицерская вдова и произошли прочие непотребства.

Режиссерская фантазия, правда, удержу не знает, кажется, все интересное, что пришло ему в голову, Азаров вываливает на сцену, точно это – его первый спектакль, первый выход на большую сцену. Так что кое-что, возможно, очень ценное для режиссера, для зрителей так и остается неясным, хотя и ярким режиссерским штрихом. Земляника (Алексей Кузьмин) здесь ходит парой с уездным лекарем Христианом Ивановичем Гибнером (Максим Подзин), а все реплики за Артемия Филипповича произносит жена его (Александра Чилин-Гири). Понятно, что без «голубых» никакое свежее прочтение обойтись не может, но почему, к примеру, режиссер останавливает в этом уже не революционном вопросе свой выбор на почтмейстере Шпекине (Руслан Халюзов), понять трудно, да и в сцене взятки он действует слишком прямолинейно и в этом смысле грубо, что, на мой взгляд, не украшает спектакль. Ведь в сцене разоблачения, когда почтмейстер по праву становится главным героем, без какого бы то ни было лишнего наигрыша и педалирования той или другой сексуальности, эта деталь оказывается ненужной.