Дарья Курдюкова
Так художник представляет свою родину. Фото автора
Родившийся в Бомбее, живущий в Лондоне скульптор Аниш Капур в Москву приезжал как спецгость VI Московской биеннале современного искусства. Еврейский музей и центр толерантности вместе с лондонской Lisson Gallery устроили первую в России выставку «Моя алая родина» всего-навсего в четыре работы, охватывающие период с 1993 по 2007 год. Кроме одноименного названия выставки объекта речь тут идет и об «Убежище», и о телах – о том, как все это можно вытянуть из пустоты или в ней же утопить, о пустоте как выразительном средстве Капура.
Хотя Капур сам приезжал на открытие своей выставки и даже успел посмотреть Третьяковку и сделать селфи с «Черным квадратом», для московских любителей современного искусства 2015 год в связи с этим художником запомнится все равно не теперешним небольшим показом, а версальским скандалом и лондонской акцией с Ай Вэйвэем. Несколько раз вандалы в Версале исписывали, в том числе и антисемитскими надписями, капуровский «Грязный угол», металлическую воронку ржавого цвета, которую сам художник в одном интервью назвал «вагиной королевы, захватывающей власть». А по столице Туманного Альбиона Капур прошел в сентябре вместе с Ай Вэйвэем, набросив на плечи одеяло – в знак поддержки беженцев по миру.
Аниша Капура привычно зачисляют в скульпторы, несмотря на то что он толкует об «измерении, сотканном из пространства и времени», а три кита его работ – сталь, воск и цвет. Выразительность, «перешагнувшая» через многие приемы привычной скульптуры, тяготеющая к абстракции, завороженная пустотой и из этой пустоты пытающаяся «выманить» какие-то образы в воображении смотрящего. Недаром художник числится в группе «Новая британская скульптура», как, например, Энтони Гормли, которого привозили сюда же, на улицу Образцова, в 2009 году, когда здесь еще квартировал «Гараж» и которого тоже вспоминают, говоря о неоэкспрессионизме. Капур в 1990-м представительствовал за Великобританию на 44-й Венецианской биеннале, получив там Premio Duemila, год спустя забрал Премию Тернера, а к сегодняшнему дню в списке его наград – и титул кавалера ордена Британской империи, и рыцарское звание. Наконец, в 2009-м он стал первым среди ныне живущих творцов, удостоившимся показа в Королевской академии художеств Лондона.
Если снова открутить время назад, так еще в 1990-м он говорил, что возвращается «к идее повествования, не рассказывая о том, что позволяет ввести в работу психологию, страх, смерть и любовь» и что его пустота – не о невыразимом. Те слова 25-летней давности работают до сих пор, притом Капура не упрекнешь в однообразии. Увы, привезенные в Москву четыре работы (к слову, в этом здании другую капуровскую работу уже видели шесть лет назад в основном проекте III Московской биеннале – Push-Pull II) показывают скульптора крупицей сделанного, и по-настоящему представительная российская выставка этого художника еще ждет своего часа. Вставшая в заглавие «Моя алая родина» (2003) – это круг радиусом 12 м, по которому медленно, едва заметно, но бесконечно движется эдакая часовая стрелка, упрямо очищающая свой маршрут от всего лишнего. Лишнее – часть того же круга, воск цвета то ли черносмородинового сорбета, то ли губной помады, то ли мяса и крови. Это лишнее сваливается по краям в горки «ошметков». Это и липкий поцелуй гигантских губ, и жернов истории, и хождение по кругу, и круг(оворот) человеческой жизни. Аморфность вязкой восковой массы в сочетании с четкостью круга. Все, как видно, очень просто (на этикетке: «воск, масляная краска, сталь, мотор»). Простота завораживает – в ней можно увидеть бездну.
Отчего-то по разным краям выставки оказались «Мое тело, твое тело» (1993), бархатистая темно-синяя воронка, как черная дыра, которая вот-вот засосет неизвестно куда, и «Убежище» (2007), подвешенная к стене здоровенная «плошка»-полусфера с желтым нутром, кажущимся – хотя вот же, сбоку видна глубина – бездонным. Знаешь трюки, вернее, даже знаешь, что трюков, кроме создания иллюзии, и нет, а поддаешься. Капуровское обращение с цветом, с расширением пространства, с его влиянием на смотрящего сродни работе со светом и цветом Джеймса Таррелла, которого в Бахметьевском гараже показывали в 2011-м.
Вообще, устройство выставки – к сожалению, самая слабая тут часть. Для «Родины…» хотелось бы большего простора, возможности дистанции, в то время как плюшевая воронка «Тела…», притулившаяся на огромной стене, наоборот, страдает тут кислородным отравлением. «Убежище» оказалось и вовсе на окраине ойкумены, и между ним и первыми двумя работами ширмой из разряда кривых зеркал установлено «S-образное» (2006), которое утрирует и даже переворачивает все, что попадает в поле его «зрения». Ансамбль из капуровских объектов тут не складывается, и кажется, что установили их именно так просто потому, что надо было хоть как-то поставить. Впрочем, вопреки даже нескладной структуре тут некстати просыпается детское желание все потрогать руками и, так сказать, влезть во все розетки, но смотрители едва ли не бдительнее обычного предупреждают эти порывы. А бездна ведь, даже если знаешь, где заканчивается, – и никакого ломоносовского «звездам числа нет, бездне дна» тут на самом деле нет, она все равно манит. Капур строит визуальный аттракцион, иллюзию, чтобы зритель наполнил их пустоты своими ассоциациями.
