Наталия Звенигородская
Наталья Осипова и Эдвард Уотсон в балете Zeitgeist.
Фото Александра Щербака/ТАСС
В разгар лета на сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко представили сиквел стартовавшего в 2014-м проекта «Соло для двоих», затеянного продюсером Сергеем Даниляном для звездного дуэта Осипова–Васильев. Тогда специально для признанных классиков новые композиции сочинили мастера мирового современного танца.
Второе издание проекта не собрало аншлага. К удивлению, помимо спекулянтов-профи, лишние билетики у входа предлагали и обычные зрители, а в зале предательски зияли пустые места. Можно объяснить это дачной лихорадкой и сезоном отпусков. Хотя год назад ажиотажу это не помешало. Вероятно, не все поклонники знаменитых артистов готовы принять их в непривычном амплуа. Но это только в первый день из четырех, в последний, как говорят очевидцы, зал был полным.
В прошлом году нельзя было не заметить, что Наталья Осипова и Иван Васильев уже не пара не только в личной, но и в сценической жизни. Теперь этот непреложный факт превратился в сценарную концепцию. В новую программу вошел только один из прошлогодних одноактных балетов Facada, история покинутой невесты, наказавшей неверного жениха и танцующей над его бездыханным телом, в хореографии этнического португальца из Лондона Артура Питы на музыку Фрэнка Муна и традиционного португальского фадо в живом исполнении. В остальных двух балетах участники «Соло для двоих» друг с другом не встречаются.
Центральное (в прямом смысле, второй акт из трех) место в программе заняла новая работа Владимира Варнавы «Моцарт и Сальери», созданная им специально для Ивана Васильева. Лауреат «Золотой маски» за лучшую мужскую роль в поставленном им же танцспектакле «Пассажир» от добра добра не искал и на этот раз эксплуатировал ту же тему – тему двойничества. Для себя Варнава выбрал партию демонического, искореженного параксизмальной завистью Сальери, а Васильеву отвел роль бесшабашного простака Моцарта. Ни режиссерской, ни хореографической сквозной идеи, однако, не нашел. Поэтому герои то представали в подобии дуэта цирковых коверных, то вне видимой связи с сюжетом демонстрировали каждый свои прыжковые или пластические навыки. Бесконечно «читали», отнимали друг у друга, роняли и подбирали нотные листы. Строили рожи. Спектакль полон лобовых метафор. К примеру, посреди сцены установлен трон, который снедаемый собственной несостоятельностью Сальери то и дело тщится занять. Или вот еще: приставив стакан к груди гениального друга, злодей упивается божественной музыкой, а в своей груди слышит лишь глухую тишину. В финале герои занялись игрой в шашки, передвигая по сцене множество стеклянных стаканов. Набрав из одного из них полный рот густо-зеленой жидкости, Сальери в конце концов со всей дури так тархунизировал Моцарта, что тот уже и не встал. При этом Васильев продемонстрировал способности комика, а Варнава в полной мере проявил харизму, актерскую и пластическую индивидуальность. За что оба были щедро вознаграждены публикой.
Для примы Королевского балета Великобритании Натальи Осиповой опус под названием Zeitgeist на музыку Филипа Гласса сочинил англичанин Аластер Марриотт. Дух времени вместе с ней постарались выразить премьер той же труппы, недавний лауреат Benois de la Danse Эдуард Уотсон и трое их коллег по театру Марселино Самбэ, Томаш Мок и Доналд Том. Что вкладывал в название бессюжетного, построенного на радикально осовремененной классике балета хореограф, сказать трудно, но в одном дух времени отразился несомненно. Сильный и слабый пол давно и все очевиднее меняются ролями. И хотя номинально все в этой композиции на своих традиционных местах, техническая дерзость, прорывающая классическую упаковку экспрессия, безжалостные темпы и темпераментный интеллект балерины заставляют задуматься о судьбе сдержанного, кантиленного и в меру жеманного мужского танца.
Дарья Гармоненко