Молчи. И улыбайся!

Герои спектакля сошли с экрана синематографа. Фото Владимира Виноградова предоставлено пресс-службой проекта

Вечерний Арбат – шумный, бурлящий, неуемный. Играют на гитаре «Нирвану», на тамтамах выстукивают что-то африканское. Зазывают во всевозможные музеи, предлагают купить сувениры. Смеется молодежь. Скоро весь этот веселый гам смолкнет – и на полтора часа наступит царство безмолвия. Но не менее веселого: в минувший уикэнд в Доме актера сыграли спектакль «Smile. Опыт синематографа», где не произносится ни слова.

Впрочем, безмолвием спектакль Мастерской театральных ремесел режиссера Андрея Щукина назвать трудно. Представленный на сцене Центрального дома актера «Smile. Опыт синематографа» хоть и выдержан в эстетике немого кино, что довольно оригинально для такого укоренившегося в сознании вербального явления, как театр, но определенно имеет свой голос. Яркие, характерные образы, виртуозно создаваемые актерами, гармонично вписаны в контекст – классические сюжеты первых голливудских фильмов. Легкий, ироничный стиль повествования побуждает даже самого упрямого зрителя забыть о постоянных «спутниках» театральной постановки – социальном подтексте, философских мотивах, культурных параллелях и прочих «глубинных значениях» – и просто искренне улыбнуться, как на то указывает название. А порой и рассмеяться – настолько уморительно удается «немым» актерам разыгрывать разнообразные жизненные ситуации. Впрочем, небольшие новеллы, общей красной нитью которых являются взаимоотношения мужчины и женщины, затрагивают темы куда менее смешные, чем таковой представляется их реализация. Любовь, страсть, верность, предательство, одиночество – как ни крути, извечные данности человечества. 

Стоит отметить, что «Smile» – это не просто незримый внутренний императив спектакля, но и название одной из самых известных композиций джазового пианиста и певца Ната Кинга Коула, изначальная инструментальная тема которой впервые прозвучала в 1936 году в великом фильме Чарли Чаплина «Новые времена» (музыка была написана самим режиссером). Сильный голос солистки, плывущий над зрительскими рядами под бархатный аккомпанемент фортепиано, переносит в эпоху, когда показы картин в первых синематографах еще сопровождались концертами приглашенного оркестра. Герои спектакля, а их довольно много, тоже словно бы сошли с кадров кинохроники тех лет. Не покидает мысль, насколько виртуозно нужно владеть телом и разумом, чтобы держать под контролем мимику, жесты, пластику, концепцию игры в чуждых естественному состоянию человека условиях – искусственного удержания звука при артикуляции. Истинное мастерство. 

Впрочем, было бы слишком просто смотреть на спектакль всего лишь как на легкую остроумную стилизацию, призванную вдохнуть в повседневную жизнь немного наивной романтики и очарования давно ушедшей эпохи. В факте его появления заложена некая закономерность, вписывающая постановку в контекст более широкий. В 2012 году в Европе успешно демонстрировался спектакль Арианы Мнушкиной «Потерпевшие с «Безумной надежды», также включающий эстетику немого кино. В театре им. Пушкина играют спектакль «Материнское поле» по Чингизу Айтматову без единого слова (постановщик – Сергей Землянский). Стоит ли вспоминать недавние кинокартины – «Испытание» Александра Котта, «Племя» Михаила Слабошпицкого, «Прощай, речь» Жан-Люка Годара… Кажется, отказ от речи становится тенденцией. 

Естественно, по стилистике беззвучие истории драматической и пантомимная эстетика немого кино несравнимы, однако суть одна – парадоксальная способность «немого» быть подчас громче «звукового», рождать мощный тип коммуникации со зрителем. Действительно, сегодня, когда вокруг нас, в перенасыщенной потоками информации реальности, так много звуков – ролики в социальных сетях, реклама, ТВ, общественный транспорт, радио в пробках, обрывки разговоров на улицах мегаполиса, – слова становятся чем-то неважным и несущественным, превращаются в один сплошной шум. Слушая, люди перестают слышать. Индивидуальная немота в коллективном хоре голосов приобретает характер насущной экзистенциальной драмы нового века. Оказавшись в пространстве, лишенном слов, гораздо больше обращаешь внимание на смысл сообщения, транслируемого иными, невербальными, способами. 

А смысл сообщения – вернемся к «Smile» – довольно прост (и в этом его сложность). Сидя перед экраном – а актеры в буквальном смысле благодаря интересному художественному решению им «обрамлены»: со сцены они смотрят в экран на незримых киногероев, а мы смотрим в экран на них – понимаешь, что неважно, кто ты, зритель или участник истории, – никогда не нужно забывать о человеческом в человеке.