Последний поклон балерины

Она сказала «Bye». Фото предоставлено МТФ им. А.П. Чехова

12-й Международный театральный фестиваль им. А.П. Чехова подарил москвичам одно из самых громких событий сезона – три вечера с Сильви Гиллем. В спектакле «Жизнь продолжается» – два соло Гиллем и дуэт с балериной Ла Скала  Эммануэлой Монтанари. А Уильям Форсайт в качестве «антракта» отдал для этого вечера свой «Дуэт» с участием Бригеля Гьока и Райли Уоттса, и этот щедрый жест хореографа по отношению к Гиллем дорогого стоит.  

Число желающих попасть в эти дни в Театр им. Моссовета зашкаливало даже для Чеховского фестиваля, залы которого, как правило, не пустуют. Феноменальную танцовщицу, ярчайшую классическую балерину конца тысячелетия во времена ее расцвета в Москве не видели. Впервые знаменитая парижская этуаль приехала сюда в 2009-м, представив в рамках организованного «Золотой маской» проекта «Легендарные спектакли и имена ХХ века» хореографические миниатюры под общим названием PUCH. В 2011 году эстафету перехватил Чеховский фестиваль. Правда, тогда в «Эоннагате» Робера Лепажа и Рассела Малифанта, к разочарованию собравшихся посмотреть на редкое чудо, Гиллем больше говорила, чем танцевала. Зато два года спустя в спектакле «За 6000 миль» блеснула в новеллах мэтров современной хореографии Уильяма Форсайта и Матса Эка. 

Сегодня Гиллем 50. Но жгучее сожаление о том, что «живьем» ее классических шедевров мы уже никогда не увидим, ушло. Гиллем – совершенство. Совершенство – это потолок. Дальнейшее развитие, кажется, невозможно. Однако Гиллем парадоксальна. Ее совершенство не имеет пределов. Есть ощущение вершины, но над ней небеса. И это по-настоящему большая удача, что именно Сильви Гиллем представляет в России contemporary dance, с которым у нашей широкой публики (да и у профессионального балетного сообщества) отношения все еще натянутые.

Один из наиболее востребованных сегодня в мире хореографов Акрам Хан, обеспокоенный тем, что мы больше контактируем с технологиями, чем с людьми, сочинил для Гиллем своего рода ритуальное действо. Techne – танец в магическом круге света вокруг кибердерева. В данном случае его хореография не очень оригинальна и была бы не слишком выразительна, если бы не Сильви. Она обладает уникальным свойством наполнять движение смыслами. Причем это не перевод неких сентенций на язык жеста, не иллюстрация. Ее танец, само ее тело порождают множество смыслов, в словесном эквиваленте не существующих, но эмоционально и интеллектуально обогащающих. 

Если Акрам Хан, размышляя о технологиях, применил их в высшей степени корректно, то Рассел Малифант, пожелавший «изведать язык контрастности, обратившись к работе с женским дуэтом» («Здесь & Потом»), с электроухищрениями явно перемудрил. Исполосовал Гиллем и Монтанари светом так, что движение за спецэффектами потерялось. Это не помешало, впрочем, заметить невыразительность хореографии и неподдельную значительность потрясающей Сильви.

Заключительной частью вечера стал «Bye» Матса Эка. Этот результат совместного творчества двух легенд – танцовщицы и хореографа – в Москве уже видели два года назад. Но сегодня балет и само его название прозвучали символично: в этом сезоне выдающаяся балерина завершает сценическую карьеру, московские гастроли – часть прощального мирового тура, который длится с марта по декабрь, начался в Модене, а завершится в Токио.

Нескладная рыжеволосая девчонка в нелепых юбке и кофте, в далеких от изящества ботинках выходит на сцену из-за пустого экрана – зазеркалья. Никакого пережима, ни капельки лицедейства. Амплуа грустной клоунессы Гиллем тоже на удивление органично. Сочетающий дар хореографа и драматического режиссера, Эк нашел в ней интерпретатора не просто адекватного, но добавившего этой бессловесной истории глубины, искренности и драматизма. Под позднего Бетховена, под музыку Ариетты, финальной части его последней сонаты  Гиллем прощается с самым ярким, красочным периодом своей жизни: «После 39-летней практики я решила сделать свой последний поклон». Эк и его балерина не идут в лобовую атаку, не заставляют героиню с внутренним содроганием скидывать белопенную пачку или, сдерживая рыдания, развязывать атласные ленточки балетных туфель. Гиллем как никто созвучна лирику Эку, высекающему внутреннюю красоту из внешней некрасивости. Их спектакль создает атмосферу и рождает эмоции. Сонм эмоций. Но… на экране возникает повседневность: дети, собаки, обычные – черно-белые люди. Героиня уходит за ними. Уходит со сцены. В черно-белую жизнь, в которой с ее появлением станет чуть больше красок.