Марина Гайкович
Артисты были очень эмоциональны.
Фото предоставлено пресс-службой Михайловского театра
В Михайловском театре дважды прозвучала опера Россини «Севильский цирюльник»: в концертном исполнении участвовали солисты труппы и приглашенные звезды. Отсутствие декораций и костюмов не лишило вечер очарования – комическая опера была убедительно разыграна артистами на узкой полоске авансцены.
Начало сезона у Михайловского было ударным: балетная премьера («Класс-концерт»), две мощные оперные («Манон Леско» в постановке Юргена Флимма и «Трубадур» с Дмитрием Черняковым). В новогодние праздники театр презентовал первое в России исполнение «Бориса Годунова» Мусоргского на исторических инструментах – силами знаменитого лондонского Оркестра эпохи Просвещения и дирижера Владимира Юровского, вот-вот завершатся сложные переговоры по поводу трансляции записи на радио. Осторожно говорили и о полноценной постановке (или полусценической версии) «Севильского цирюльника», называлось даже имя возможного постановщика – но все же в этом сезоне решили обойтись концертным исполнением, а там – может, созреет и постановка.
«Севильский цирюльник» – опера для Михайловского важная, впервые она прозвучала здесь без малого 100 лет назад, выдержала несколько постановок и около тысячи исполнений, практически не сходила со сцены. Последнюю версию в репертуаре удерживали до последнего, пока не устарела морально (пели на русском языке) и материально (декорации и костюмы выдержали 100 с лишним представлений за 10 лет).
В первом составе ставку сделали на приглашенных звезд: из Вены в Санкт-Петербург приехал Дмитрий Корчак (это не первый опыт сотрудничества с театром, летом он пел здесь в «Евгении Онегине»), из Москвы – Андрей Жилиховский (ныне солист Большого театра начинал в Михайловском), на их виртуозном дуэте держится все представление. Точнее, даже на трио: молодая солистка Михайловского Светлана Москаленко отлично справилась с партией Розины, очень аккуратно, точно, местами – осторожно, а большей частью довольно свободно расправилась со сложнейшими колоратурами и органично слушалась в ансамблях. Корчак начал, как ни странно, не слишком ровно – было ощущение, что в серенаде он распевался или случились внезапные проблемы со связками. Но вот в финале… Только дирижерская палочка удержала зал от того, чтобы вскочить на ноги, – та самая редко исполняемая (а в России практически никогда) и грандиозная по сложности ария Альмавивы прозвучала с феерической легкостью: чувствуется, что певец абсолютно раскован и сам получает удовольствие от процесса. Жилиховский очаровывает зал своей знаменитой выходной арией: его Фигаро достоин первых строчек в рейтинге самых стильных мужчин журнала GQ, он стильный и успешный, пусть и прохвост, а значит, у него получится все. Он вдруг переходит на фальцет, а на финальной «скороговорке» «убегает» от оркестра (кажется, впервые на памяти обозревателя «НГ» в этом месте отстал оркестр, а не певец). Подчеркнем, что в дуэтах Корчак и Жилиховский не просто слаженно пели вместе, но держались каждый своей интонационной среды – лирический Альмавива против самоуверенного Фигаро.
Оркестр под управлением Михаила Татарникова, кажется, слишком перестарался в желании не мешать певцам. Аккомпанировал он и правда деликатно, но вот чего-то особенного, индивидуального не хватило – даже увертюра, всегда чарующая, в этот раз не зацепила, хотя формально все было сыграно и проартикулировано верно. Впрочем, практика концертных исполнений – дело наживное, в Михайловском эта репертуарная линия развивается, так что будем ждать следующих названий.
Санкт-Петербург–Москва
