Елизавета Митина
Фото Ирины Туминене
Театр балета имени Леонида Якобсона в минувшие выходные представил премьеру – балет «Ромео и Джульетта» в хореографии Антона Пимонова по либретто режиссера Игоря Коняева. Премьерные показы прошли на недавно открытой после реставрации основной сцене Большого Драматического театра имени Товстоногова. Постановка приурочена к 450-летию со дня рождения Уильяма Шекспира.
Небольшая труппа театра те несколько лет, что находится в руках своего нынешнего художественного руководителя Андриана Фадеева, уверенно движется вверх по лестнице творческого развития. Восстановлены и обновлены редкие шедевры Якобсона (например, «Клоп» и «Роден»), растет исполнительский уровень труппы, артисты имеют возможность не только освоить проверенную временем хореографию, но и танцевать то, что сочинено специально для них. Так, в прошлом сезоне театром была представлена программа «Лики современной хореографии», большая часть которой была поставлена Антоном Пимоновым. В этом же сезоне сотрудничество с молодым хореографом продолжилось более масштабной и комплексной работой – балетом «Ромео и Джульетта», сложность музыкального и драматического материала которого предполагает известную амбициозность постановочной команды. Для работы над балетом привлекли опытного режиссера-постановщика Игоря Коняева, для которого это, однако, первая работа в балете, а также художника-постановщика Вячеслава Окунева и художника по свету Евгения Ганзбурга.
Из шекспировской «Вероны, где встречают нас событья…» Игорь Коняев переносит действие в театр, где враждуют две труппы – CapuletClassiсBalletTheatre и MontagueModernDanceTheatre. Соответственно, все коллизии сюжета происходят на почве противоборства двух эстетических и творческих школ – классического и современного танца. Сеньор Капулетти перевоплощается в директора театра, Кормилица – в концертмейстера, Эскал – в полицейского, разнимающего дерущихся балетоманов, а главные герои, естественно, в солистов в соответствующих труппах.
Но конфликт этот скорее формален, чем реален. Фундаментальное различие между двумя соперничающими кланами, пожалуй, ярче всего проявляется в их костюмах. Ни стиль, ни природа движения главных героев не дают зрителю ответ на вопрос – почему же эти две труппы враждуют? Тут можно сослаться на первоисточник – у Шекспира Монтекки и Капулетти также ненавидят друг друга, не имея на то веских причин, продолжая борьбу по привычке – и тем страшнее исход этой войны. Но так или иначе, движенческие характеристики, данные хореографом двум семьям, выдают в нем в первую очередь приверженца и знатока классики. Модерн, в его актуальном понимании, в этом спектакле заменен на более легкий для восприятия, полу-эстрадный танец с заметной долей неоклассики. Случайно или намеренно, но на премьерный показ Джульетта – Мария Меньшикова – была приглашена из труппы мэтра отечественного современного танца Бориса Эйфмана, а Ромео – Максим Зюзин – из цитадели классики – Мариинского театра. Получился этакий ироничный реверанс в сторону основного конфликта постановки.
Джульетта, по либретто выпускница хореографического училища и будущая солистка театра – в исполнении Марии оказалась наивной девой, не проявляющей ни сильных чувств, ни твердости характера, решившей связать свою жизнь с Ромео скорее из любопытства или скуки, чем по большой любви. Впрочем, и Ромео, кажется, не был ошеломлен внезапно пришедшим чувством, однако успев привязаться к Джульетте, в финале не может выпустить из рук бездыханное тело возлюбленной.
Несмотря на тот факт, что исполнители главных партий – приглашенные артисты, собранность и «станцованность» всей труппы сложно не отметить. Ироничен и обаятелен Меркуцио в исполнении Марата Нафикова, недавнего выпускника АРБ имени А.Я. Вагановой. Невзирая на пока небольшой опыт работы в театре Марат продемонстрировали сценическую органичность, и актерскую раскованность, и точность нюансировки в характеристике своего персонажа. Зинаида Гагарская, исполнившая роль Кормилицы, наполнила свою партию не только добрым юмором, но и поистине материнской заботой о Джульетте, а победительный Тибальд Андрея Гудымы не утратил при этом человеческих качеств, оставаясь уязвимым и эмоциональным.
Многофункциональные и лаконичные декорации Вячеслава Окунева ловко превращают балет в компактную, удобную шкатулку, готовую раскрывать свои секреты и демонстрировать содержимое безо всяких ухищрений со стороны открывающего. А вот над некоторыми режиссерскими ходами Игоря Коняева придется задуматься. Например, свои симпатии он будто бы отдает Тибальду, вечному антигерою. Так, в сцене убийства Тибальда Ромео неожиданно выбирает в качестве оружия занавес, которым он методично душит его – испуганного, жалкого, готового сдаться. Получается, Ромео – не герой, он расчетливый убийца, намеренно воспользовавшийся слабостью противника? Меркуцио перед самой смертью демонстративно вытирает свою кровь о костюм Тибальда, завещая продолжать смертельную междоусобицу. Такая демонизация семьи Монтекки, увы, плохо ложится на канву повествования о противоборстве двух танцевальных школ, но сама по себе дает пищу для ума.
Смерть Ромео и Джульетты – эмоциональная развязка трагедии – происходит не в склепе, а на крышке рояля, стоящего посередине сцены. Пожалуй, в этом можно усмотреть режиссерский сарказм и лишнее напоминание о том, что «Мир – театр, а люди в нем – актеры».
