Марина Гайкович
Юлия Лежнева заставила публику замереть. Фото Дамира Юсупова/Большой театр
Концертом Юлии Лежневой в Большом театре открылся проект «Барокко. Путешествие». Странствовать предполагается по ключевым для эпохи странам – Италии, Франции, Германии. Первый же вечер представил панорамный взгляд на музыку в исполнении русских музыкантов: певица выступила с молодым ансамблем La Voce Strumentale и скрипачом Дмитрием Синьковским.
Программа концерта выстроилась вокруг «итальянских» (всего трех, но очень плодотворных) лет Генделя: две сцены из оперы «Родриго», мотет «Salve Regina», арии из кантаты «Аполлон и Дафнис» и оратории «Триумф Времени и Разочарования». В пандан – музыка композиторов того времени: Вивальди, Корелли, Телемана. Вокальный пласт музыки дополнили инструментальные опусы, а один виртуоз сменял другого. Затмить Лежневу в этот вечер было непросто, но в двух скрипичных концертах, написанных Телеманом и Вивальди для одного и того же скрипача – Иоганна Георга Пизенделя, чья слава тогда гремела во всей Европе, Дмитрий Синьковский показал класс, вероятно, сравнимый с носителем посвящения. Была в его манере свобода – конечно, техническая и – внутренняя, когда еле уловимые колебания в метроритме (ускорения или замедления) создают эффект игры, когда тесный контакт с музыкантами практически лишает концерт генеральной линии, предполагающей некое состязание солиста и ансамбля. Впрочем, для выпускника Московской консерватории это неудивительно, Дмитрий учился на оркестровом факультете, где вообще-то и воспитывают солистов. Но – академического направления. Говорят, его, блестящего студента, однажды отправили на переэкзаменовку, когда он попытался исполнить Баха в аутентичной манере. Тем не менее маэстро Синьковский уже выступал с Джойс ДиДонато в европейском турне, имеет свой ансамбль – и вот дебютировал на Новой сцене Большого театра в проекте не проходном, а титульном. Одним из следующих гостей фестиваля «Барокко. Путешествие» будет Уильям Кристи и его ансамбль Les Arts Florissants.
Юлия Лежнева выстроила программу с интригой. В арии с солирующей скрипкой из «Родриго» она заставила зал замереть, когда почти минуту держала одну ноту, градуируя звук до пианиссимо и в конце до форте – очевидно, Гендель писал эту арию для исполнителей с выдающимися способностями к длинному дыханию. В «Salve Regina», не выходя за рамки «ангельского» тембра и соответствующей духовной музыке эмоциональной сдержанности, смогла найти оттенки земной радости и возвышенной печали. Арии Красоты из «Триумфа Времени и Разочарования» и Дафны выстроила на контрасте игривой, легкой виртуозности и кантилены. В сцене ревнивой Роксаны из оперы «Александр» раскрыла драматическое дарование. И наконец, в арии Агриппины из оперы Карла Генриха Брауна «Британник» просто пригвоздила слушателей к креслам феерической виртуозностью: эта вокальная партия написана точно в инструментальной манере – с пассажами, украшениями, скачками, и скорее ее можно было бы представить у скрипки или даже клавира, чем у голоса. Неудивительно, что в свое время она была весьма популярна. А после, на бисах, применила другие чары: в знаменитой генделевской арии «Lashia la spina» взяла медленный темп (и выдержала его!), завораживая, затягивая красотой тембра. А когда в последней части ансамбль затих и наедине с певицей остался только лютнист Лука Пианка, хотелось, чтобы музыка не кончалась.
