Марина Гайкович
В постановке сочетаются и статика медитации, и динамика драмы. Фото с сайта www.ura.ru
В Екатеринбургском театре оперы и балета сезон открыли событием, в России прецедентов не имеющим. Здесь поставили оперу Филипа Гласса «Сатьяграха» (1979), вторую часть трилогии «Портреты», посвященной людям, «перевернувшим мышление и события своего времени мощью внутреннего зрения».
«Человеку науки» посвящена первая часть – «Эйнштейн на пляже», «человеку религии» – фараону Аменхотепу IV – последняя, «Эхнатон». «Эйнштейна», возобновление спектакля Боба Уилсона (в 1976 году после премьеры оперы на Авиньонском фестивале началась европейская слава композитора), в прошлом сезоне показали в Париже и Берлине, так что Екатеринбургский оперный попал в тренд. Впрочем, идея постановки «Сатьяграхи» зрела в недрах театра довольно давно, точнее – в кабинете генерального директора Андрея Шишкина, как выяснилось, искренне увлеченного индуистской философией.
«Сатьяграха» – опера о Махатме Ганди, «человеке политики». Ее исключительная особенность заключается в том, кто композитор предоставляет постановщикам абсолютную свободу действий, обозначая лишь главную фигуру и задавая тематический контур каждого из девяти фрагментов оперы (в трех действиях), либретто же составлено из строк «Бхагавадгиты»; опера исполняется на санскрите. Так что режиссер обладает, по сути, законной свободой, и никто не сможет обвинить его в пресловутом следовании против автора и партитуры. Режиссер и сценограф Тадэуш Штрасбергер, сознательно или нет, выводит на первый план атмосферу протеста и насилия. В конце первого действия аборигены под давлением получают регистрационные карточки, но стоило возмутиться одному – и бунтуют уже все, в конце второго – карточки летят в костер, а Ганди подвергается нападению разъяренной толпы белых, спасаясь чудом. В третьем – на фоне кадров знаменитого выступления Мартина Лютера Кинга, черные изгоняются из кинотеатра. Такой ракурс не всех зрителей порадовал – в разговоре с обозревателем «НГ» один молодой человек, оказавшийся сотрудником администрации города, выразил сомнение в том, что такие развороты сейчас необходимы, и как чиновника его, конечно, можно понять.
Впрочем, все-таки в этом спектакле революционные настроения (пусть и в теории, сопротивление – ненасильственное) поднимать не намеревался, он больше концентрируется на стороне образной, и его сценографическая работа, неотделимая тут от мастерства художника по свету Евгения Виноградова, впечатляет, пожалуй, больше всего. Абрис гор и алеющий закат, мерцающие лампочки-звезды, таинственный Кришну, черная дыра (разрисованные ленты прозрачного пластика и свет фонаря позади) – как метафора разбойной силы, готовой поглотить Ганди, кадры кинохроники, наконец, уходящая вдаль перспектива чайных плантаций – вот приемы, которые затягивают зрителя.
Музыка Гласса, собственно, это и предполагает – растворение, впадение в медитативное состояние. Простые мелодические и гармонические формулы, минорное трезвучие, растянутое на три часа, бесконечное повторение одного и того же с минимальными изменениями должны вгонять зрителя в транс. С первой попытки, правда, впасть в транс довольно трудно: слишком много деталей составляют целое, и не хочется что-либо упустить. Но опера будет идти регулярно (вот они, преимущества репертуарного театра!), поэтому екатеринбургский зритель может поэкспериментировать всласть. Дирижер Оливер фон Дохнаньи, знакомый не понаслышке с музыкой Гласса, проделал, надо сказать, грандиозную работу. Солисты театра – а это несколько составов без единого приглашенного артиста – музыку американского классика исполняли впервые. Минимализм при всей его кажущейся простоте, благозвучии и отсутствии колоратур и прочих певческих трудностей оказывается не таким простым в исполнительской практике. Любая неточность интонации, порой простительная в традиционном репертуаре, или сбой ритмического рисунка здесь недопустимы, равно как и «оперный» вокал с вибрато – здесь скорее необходимо абсолютно ровное голосоведение, какое исповедуют вокалисты, исполняющие старинную музыку (вот так неожиданно сходятся две совершенно разные музыкальные культуры). Хор порой справляется блестяще: скажем, две «хохочущие» группы в начале второго действия, пожалуй, порадовали бы и самого композитора. У артистов – пока – выходит не все, но в целом премьера «Сатьяграхи» – безусловно, победа и труппы, и театра.
Екатеринбург–Москва
