Узор эпохи

Искусство многое уже понимает про агрессивное в человеке. Фото автора

В эти дни художник Леха Гарикович не только участвует в параллельной программе Manifesta 10, – в Москве, в рамках параллельной программы IV Московской биеннале молодого искусства, он показал в галерее Iragui серию «Гербы». О том, что политика стала фоновым узором жизни, и о том, как важно не стать вещью.

«А ведь этого могло бы не быть», – грустно бросает художник в вечереющую улицу. Имея в виду события, связанные с Украиной. Леха Гарикович просто любит Украину и хотел бы мира. Но выставка не конкретно про это – про ощущение времени вообще, вызревающее вместе с живописной серией «Гербы» уже много лет (хотя показана она, кажется, впервые). На стенах – красочные, как гербарий, картинки. С геральдической графичностью Гарикович живописует «Гербы», заметив, что государственная символика и используемое в стране оружие сходны меж собой, как двуглавый орел и два автомата Калашникова, как в Украине трезубец князя Владимира, который можно «сложить» и из двух пистолетов «Форт-12», как белоголового орлана США можно представить себе в виде винтовок М-16/AR-15 (эти страны тут идут триптихом), и т.д. с Великобританией, Германией, Францией, Израилем.

«Агрессивная политика стран – производителей стрелкового оружия, активное навязывание интересов со скоростью 700–1000 м/с (начальная дульная скорость пули), вечное соревнование за звание сильнейшей державы, постоянные тренировки ведения боя с преодолением длинных дистанций полируют прицел с одной лишь целью – узколобая победа на земле цвета приклада…» – пишет художник, а из памяти выкарабкиваются давнишние наутилусовские слова: «Я не видел толпы страшней, чем толпа цвета хаки… Я не видел картины дурней, чем шар цвета хаки». Гарикович о той самой дульной скорости говорит не впрямую – муляжами оружия, например, было бы слишком буквально, эта скорость здесь замедлилась, законсервировалась, скукожилась до состояния орнамента. Картинки – как декоративные панно, как отстраненный и остраненный фоновый узор жизни, в который особенно и не вдумываешься, но одновременно напоминают они если не гербарий, так энтомологическую коллекцию – очень уж похоже то и дело оружие на гигантских жуков (как на огромную бабочку цвета хаки походила прикинувшаяся ее тельцем граната в «Коллекции насекомых» Александра Соколова). Напротив картин – «доска почета», но – из разделочных досок с «портретами» противогазов, один из которых буквально белый и пушистый да с рогами-погонами и с банкой «Офицерской тушенки» из мяса молодых (не видно, да и не важно кого)…

У небольшого зала Iragui не самая удобная Г-образная конфигурация, зато драматургии «Гербов» она сыграла на руку. Проведя по торжественному коридору с гербами и персонажами-противогазами, художник заводит вас в тупик аппендикса, где лежит себе в витрине и медленно крутится на экране пуговка – ну, как «коричневая пуговка» из песенки. На ней – английские буквы, а спорота с советского мундира 1952 года, времен холодной войны. Вещи на картинах и сами по себе, собираешься уже восвояси, и вдруг – нате, упираешься в гримасу военного. Тот не играет мускулами, не бряцает оружием, он – застывший на фотографии человек-натюрморт с бутербродами с копченой колбасой вместо погон. Единственный двигающийся тут персонаж – мыкающийся в покинутом цивилизацией сортире человек, нервически закрашивающий глазницы своего противогаза (да-да, на видео рядом с разделочными досками, это, как и с гербами США, Украины и России, тоже триптих) белым.   

В условиях «войны всех против всех» можно считать тараканов в голове, можно колебаться между состоянием вещи, натюрморта, орнамента, который «проговаривается» о намерениях, проползая в мозги невинными линиями и завитушками, как когда-то у Бориса Орлова в серии «Контуры времени» военные снимки проявлялись сквозь ряску хохломы. Тут еще вспомнилось вот что: два года назад Леха Гарикович возил вместе с другими художниками «Кочевого музея» по московским бульварам манекен охранника на инвалидной коляске. Так вот на руке тот герой (пожалуй, и символ охранительных функций чиновничества вообще) ручкой выводил: «Быть человеком – грубая ошибка». «Гербы» ведь и об этом тоже.