Дарья Курдюкова
Кто убийца, кто герой – и где художник?
Фото автора
Московский музей современного искусства, об этом не устаешь повторять, – едва ли не единственная сейчас в городе площадка, активно экспериментирующая с выставочными форматами. В здании на Гоголевском, например, зимой делали ретроспективу Юрия Альберта – она начиналась с полного отсутствия произведений, которые заменили текстами о том, что эти произведения собой представляют, и лишь постепенно появлялись сами работы – взамен рассказов о них. Теперь взялись за детектив, причем сейчас это и жанр, и куратор, критик Валентин Дьяконов, и вы.
Полупрозрачные шторки дробят пространство старинного особняка (архитектор выставки – Ольга Трейвас). Валентин Дьяконов говорит, для молодых художников характерна эстетика недосказанности, расфокусированности. Собственно, он и собрал панораму преимущественно молодого поколения, чтобы посмотреть, что это такое есть. Идея хороша, но хочется более концентрированного раствора.
Особенно любопытна она тем, что детектив пишут в большой степени на материале «новых скучных» (и некоторые работы были сделаны специально под выставку). Так в 2010-м Валентин Дьяконов окрестил многих творцов эпохи нулевых, чьи работы напоминали западное искусство 1970-х: «Ориентация на гибридные формы искусства, между инсталляцией, живописью и т.д., скудость выразительных средств, любовь к пустоте… Это, можно сказать, речь на мертвом (или новом? – еще не понятно) языке, очарование которого в неясности месседжа и размытости границ». Впрочем, от определения, комментирует сегодня куратор, со временем решили отказаться. Но все эти художники со всеми этими чертами из джентльменского набора – налицо. Не налицо феномен поколения, если уж искать утверждающих их в истории высокопарных слов. Сделано это, можно предположить, сознательно, коли уж молодое актуальное искусство – present continuous, а не past simple.
В путешествие сыщика вкраплены детективные отрывки, специально написанные к выставке Вероникой Голицыной. Запускающие на живца крючок интриги – и не дающие ответов. Как те самые шторки, делающие только что видимое недопроявленным.
Художникам, невзирая на творческую натуру, не до игр – они как будто говорят: мы не иронизируем, а делом занимаемся, исследуем. Классику жанра – убийство, куратор срежиссировал силами Арсения Жиляева, Наталии Турновой (молодых здесь разбавили несколькими известными художниками более старшего поколения) и Михаила Толмачева. С турновского холста щурится «Снайпер», лицом к полу валяется поверженный жиляевский «Мечтатель», изначально – уснувший труженик (тот самый, что одно время лежал в экспозиции новейших течений Третьяковки, распугивая неискушенных зрителей натуралистичностью, так что в прошлом году руководство распорядилось работу убрать), а сбоку притулились толмачевские «Очевидцы», фотогравюры с собранием неких-вообще-улик. В соседнем зале обосновалась Анна Титова с инсталляцией «В разреженном воздухе»: минималистичная, лаконичнее Генри Мура, скульптурка, адресующая к конфликту Сергея Лаврова и постпреда президента США в ООН Саманты Пауэр, осколок Челябинского метеорита да снимок американского беспилотника, высматривавшего Усаму бен Ладена. Напротив Титовой – фото-«Отход» Сергея Сапожникова с прихотливым набором вроде бы будничных вещей, разбавляющих реальность сюрреалистичным ожиданием чего-то.
Медитативным ожиданием чего-то проникнут весь «Детектив». От картины Юлии Ивашкиной «Дом» с интерьером, где ничего не случается, до сделанных дронами снимков, до многослойного объемного коллажа Анны Паркиной, части которого озаглавлены «Ювелирной информацией» или, к примеру, «Сценой в прихожей». От фотосерии «Смерть как фотография», где к петербургским видам Дмитрий Шубин подверстал сообщения криминальной хроники, – до фотофиксаций неба у Сергея Огурцова. Часто у молодых вместо героя появляется наблюдатель, а вместо истории состояние. А коллажное, дробное восприятие картины мира точкой отсчета берет почти столетней давности кубофутуристическую «Гитару» Любови Поповой. При этом важно, что в эпоху, как часто говорят, кураторского диктата здесь остается голос каждой работы – значение каждой объясняется отдельно. Благородно по отношению к авторам, но может вызвать растерянность зрителя, который за каждым новым поворотом ждет иного сюжетного изгиба. Не получив их, кажется, в какой-то момент выставка начинает буксовать. Впрочем, равновесие она удерживает благодаря зарифмованности начала и концовки. С одной стороны, в ранних, 1997 года, «Подозреваемых» группа АЕС+Ф показывает 14 девушек, предлагая вычислить 4 преступниц и рассуждая о стереотипах, связанных с разговорами о внешности. Тут как у Гоцци: «Ничего неизвестно, дорогая дочка, ничего неизвестно». Но мы можем об этом поговорить, убеждает финал, где Untitled Ильи Орлова помещает вас в обычный домашний интерьер, где среди прочего имеется изливающий информационные потоки радиоприемник и круглый стол. Инсталляция об участии и отстраненности, которая тоже бывает преступной. Этот детектив еще и о том, что даже когда как будто почти ничего не происходит, это составляет суть процесса.
