Александр Матусевич
Ещё несколько каких-то десять-пятнадцать лет назад Самарский театр оперы и балета слыл в нашем отечестве одним из самых передовых по части нетривиального репертуара: в самом деле, где ещё в России можно было послушать такие раритеты как «Медею» Керубини или «Сервилию» Римского-Корсакова, «Карлика» Цемлинского или «Видения Иоанна Грозного» Слонимского? Однако, реконструкция, которую пережил оперный дом на Волге, внесла свои неизбежные коррективы: амбициозные постановки прежних лет ушли из репертуара, и после возобновления полноценной деятельности на обновлённой исторической сцене встал банальный, но жизненный вопрос – что играть, чем заманивать зрителя?
Александр Анисимов, нынешний главный дирижёр Самарской Оперы, видит основную задачу текущего момента в наполнении репертуара театра наиболее популярными, ходовыми названиями – чтобы вновь вернуть несколько подзабывшую театр публику, заинтересовать очевидными шедеврами, рассчитанными не на гурманов, а на самый широкий круг меломанов и театралов. Работа в этом направлении ведётся колоссальная, в темпах, нехарактерных для российских провинциальных оперных домов. За последние пару сезонов здесь поставлены «Борис Годунов» и «Князь Игорь», «Евгений Онегин» и «Сказка о царе Салтане», «Аида» и «Травиата», «Мадам Баттерфляй» и «Севильский цирюльник».
Совсем последнее приобретение самарцев – «Тоска», безусловный шедевр оперной литературы, что подтверждается, в том числе, и сумасшедшей его популярностью в планетарном масштабе: пожалуй, трудно найти в мире оперный театр, где не шла бы эта опера. Есть, конечно, некоторые деятели, отрицающие ценность «Тоски», да и творчества Пуччини в целом, но эти экстравагантные одиночки, по крайней мере, пока, в абсолютном меньшинстве: как ни стремятся «просветители» отучить публику от красот романтической оперы, она тянется к ним всё же повсеместно. Оперы Пуччини по-прежнему собирают полные залы везде и всюду, охотно принимаются к постановке дирекциями театров, встречают большой энтузиазм у исполнителей – потому что здесь всегда есть что попеть, и потому, что это всегда интересно с точки зрения театра как такового.
Новые самарские «постреконструкционные» постановки популярной классики с театральной точки зрения также ориентированы на массовый вкус. В них нет концептуальной зауми, они стараются не удивлять, а скорее просвещать. Такие работы, особенно поначалу, пока они свежи и не заросли театральной рутиной, хороши для первого похода в оперу, для первого прикосновения к прекрасному, для знакомства и приобщения к жанру. В Самарской Опере и не скрывают этих целей: для того, чтобы публику удивлять изысками, сначала её надо воспитать, и воспитать желательно на классических интерпретациях.
Уже в третий раз за последнее время (после «Аиды» и «Князя Игоря») эту миссию театр поручает петербургскому режиссёру Юрию Александрову. Худрук «Санктъ-Петербургъ-оперы» хорошо известен в России и СНГ: ставит много и повсеместно, причём его стилевая всеядность поражает – если для столиц у режиссёра припасены радикальные решения на грани скандала (вспомнить хотя бы недавнишнюю «Пиковую даму» в «Новой опере»), то в провинции он чаще всего – почти строгий пурист, скромный иллюстратор оперного либретто, не позволяющий себе неоправданной экстравагантности. В его новой «Тоске» зритель очутится аккурат в 1800 году в тех самых трёх точках вечного города, каковые и прописаны либреттистами Илликой и Джакозой, а декорации храма, дворца и замка-тюрьмы (художник Вячеслав Окунев – давний партнёр Александрова) сделаны с ренессансным размахом, но при этом отличаются не помпезностью и избыточностью, но гармонией и соразмерностью. Получается абсолютно классическая «Тоска», абсолютно узнаваемая и «родная», где всё совершенно ожидаемо и предсказуемо, и зрителю-слушателю не остаётся ничего иного, как отдаться во власть чарующих звуков музыки.
Справедливости ради надо сказать, что «Тоска» - одна из наименее любимых современным режиссерским театром опер, ибо слишком много в ней конкретики, привязок к известным местам и историческим событиям, а музыкальная драматургия настолько скрупулёзно прописана композитором, что даёт постановщику очень мало простора для фантазии. Но Александров и в этой опере находит форточки для маленьких новаций – но они не революционны, не радикальны, никакого диалога с материалом не ведут, а призваны лишь усилить, укрупнить хрестоматийные линии сюжета. Так благородство Каварадосси проявляет в тюремном застенке – он карандашом на обрывке листа из тюремного журнала рисует портрет мальчика, внука надсмотрщика, который приносит ему в камеру воды и поёт свою незамысловатую пастушескую песенку. А экзальтация Тоски достигает гипертрофированного накала в поединке со Скарпиа: певица в исступлении наносит множественные ножевые ранения своему мучителю, а в поисках подписанного шефом жандармерии пропуска с лёгкостью ворочает труп внушительного мужчины. Однако эти штрихи, быть может, несколько чересчур натуралистичные, отторжения не вызывают и достаточно логично вписываются в остротрагедийный общий тонус спектакля.
Премьерные показы «Тоски» приурочены к традиционному весеннему оперному фестивалю, проводящемуся по «казанским лекалам», поэтому все ведущие партии отданы гастролёрам. Тем не менее, случайно встретившиеся на волжских берегах вокалисты составляют хороший ансамбль. Сильный и яркий голос киевлянки Оксаны Крамаревой оптимален для обрисовки мужественной и решительной заглавной героини, хотя безусловными тембральными красотами голос не отличается. Безусловное вокальное великолепие демонстрирует мариинец Ахмед Агади в партии вольнодумного живописца: сверкающие верхние ноты и гибкая кантилена – то, что необходимо в этом материале – сопряжены с очень естественным сценическим поведением. Но если говорить о полном попадании «в десятку», то это, конечно минчанин Станислав Трифонов – Скарпиа: это абсолютно его роль, его образ, где могучий вокал гармонично сплавлен с тонкой актёрской игрой. Образ получается по-настоящему зловещим, маккиавелиевского размаха – веришь, что именно такого злодея имел в виду Пуччини, сочиняя свою оперу. Местные самарские солисты в партиях компримарио весьма умелы (особенно хорош Андрей Антонов – Анджелотти), отчего между ними и звёздами-гастролёрами нет непреодолимой дистанции, что ещё в большей степени работает на целостность музыкальной драмы.
Оркестр под управлением маэстро Анисимова сочен и экспрессивен, как и положено в веристской опере, но, кроме того, – точен, профессионален, отчего свободное рубатное течение пуччиниевской фразы получает надёжную техническую основу, удивительную в провинциальных условиях. Умение дирижёра поддержать вокалистов, создать им комфортные условия, выстроить выгодный баланс с оркестром в столь непростой с этой точки зрения опере, как «Тоска», вызывает массу позитивных эмоций, и делает это взвинченное, с повышенной концентрацией эмоций на такт партитуры произведение, более сбалансированным и гармоничным.
Самара - Москва
