Дарья Курдюкова
Фестиваль идет полным ходом, впереди еще открытия в фонде «Екатерина», но остальные крупные площадки-игроки уже раскрыли карты. Фотограф-гуманист Гордон Паркс и без устали экспериментировавшие с формой Эрвин Блюменфельд и Андре Кертеш произвели на нас самое сильное впечатление. По 10-балльной шкале оцениваются замысел выставки, выразительность снимков и вид экспозиции (кураторская работа, если куратор обозначен), то есть ансамбль работ, если таковой сложился.
1. Эрвин Блюменфельд (1897–1969). Фотографии. Рисунки. Фотомонтаж
МАММ, до 11 мая
Куратор: Уте Эскильдсен
Концепция 10
Визуальный ресурс 10
Экспозиция 10
Блюменфельд не зря почитал монтаж – кажется, к жизни и к профессии он частенько относился как к коллажу. В ретроспективной панораме его искусства оказались затягивающие в свой чудной мир дадаистские рисунки, модная съемка, коллаж, в 1933-м объединивший Гитлера с черепом, соляризованные женские портреты. Он путешествовал по жанрам в поисках нового видения. Перебравшись из Германии в Голландию, Блюменфельд стал одним из председателей амстердамского «филиала» дада (состояло оно, правда, из двух человек), а на жизнь пытался заработать, открыв кожгалантерею. Покупательницы и стали его моделями – денег это не приносило, но фотографировать ему нравилось, тогда Блюменфельд рассудил, что любовь к женщинам и к съемке можно объединить, и отправился в Париж, тем более что его магазин прибыли не приносил. Во Франции он попал в концлагерь, но через год, в 1941-м, смог уехать в Штаты. Славу fashin-фотографа, кстати, Блюменфельд принял весьма спокойно, и когда его попросили выбрать сотню главных снимков, к моде там относились только четыре. Не стоит ограничивать себя рамками жанра. А стоит раскрепоститься, чтобы даже автопортреты были непохожи друг на друга: заразительно артистичный Блюменфельд снимает себя в зеркальном шаре, так что широкие брюки кажутся еще больше, снимает в кривом зеркале, а вот смотрит по-детски невинно и лукаво, даром что стоит в чем мать родила, прикрыв камерой причинное место.
30 баллов
2. Гордон Паркс. Американская история
МГВЗ «Новый манеж», до 20 апреля
Концепция 10
Визуальный ресурс 10
Экспозиция 9
Гордон Паркс (1912–2006) во многом был пионером. Он стал первым штатным афроамериканским фотографом в журнале Life, в FSA (Farm Security Administration – «Администрация по защите фермерских хозяйств» фиксировала влияние кризиса на жизнь Штатов во время Великой депрессии) и первым афроамериканским голливудским режиссером, дебютировав в 1969-м фильмом по своему роману «Древо познания». И среди первопроходцев киножанра «блэксплотейшн» тоже был Паркс. В 1971-м он снял картину «Шафт», а… в 2012-м вышел «Джанго освобожденный» Тарантино, и Брунгильда фон Шафт там – наследница парксовского детектива Джона Шафта. Любая ретроспектива – испытание художника на прочность: не каждый выдержит проверку большой презентацией. Снимки Паркса не отпускают внимание зрителя независимо от сюжета – будут в фокусе Мэрилин Монро или Ингрид Бергман, «Марш на Вашингтон» 1963-го и речь Мартина Лютера Кинга-младшего или Мохаммед Али, модная съемка или страдающие от нищеты или расизма. Его отправляли за репортажем к тем, кто не желал общаться со СМИ, – к участникам «Черных мусульман», например. Паркс был не репортером-хищником, а фотографом-гуманистом и даже к fashion-фотографии относился хоть и с иронией, но сочувственной – понимал, прежде чем начать съемки, придется выслушать душевные излияния многих моделей, таковы правила игры. Наверное, его можно назвать счастливым человеком – ведь Паркс считал, что увиденное его камерой может помочь людям.
29 баллов
3. Андре Кертеш. Двойник жизни
ЦВЗ «Манеж», до 9 мая
Куратор: Алессандра Мауро
Концепция 9
Визуальный ресурс 9
Экспозиция 9
Анри Картье-Брессон сказал: «Что бы мы ни делали, Кертеш сделал это первым». И дело не только в том, что и ему, и Роберту Капе Кертеш выписал путевку в профессию. Просто еще до «решающего мгновения» Брессона Кертеш заявил, что им самим «управляет момент». Он и правда видел необычное в будничном. Можно сказать, вытаскивал сюжет оттуда, где другие прошли бы мимо. Из выплывающего из-за небоскреба облака, из идущей по переходу фигурки, чью голову «съедает» лестница, из «узоров», оставленных прохожими на снегу, из выстроенных в шеренгу стульев. В его снимках чувствуется взгляд человека, не устающего удивляться. Может, потому что фотография была его детской мечтой, которая долго сбывалась. Копаясь на чердаке, он наткнулся на фотопособие – что ж, таких романтических заходов в истории немало. Но потом ему пришлось окончить Высшую торгово-промышленную школу, поскучать на бирже, попасть на фронт. Когда венгр Андор в 1925-м перебрался в Париж, даже портреты богемных друзей были необычными: Мондриан, например, – это трубка и две пары очков. Эксперименты с формами были его страстью – даже если не брать знаменитую серию «Искажения» с «поплывшей» анатомией, а посмотреть, как Кертеш зарифмовал хитросплетенья ног и рук возлежащей на диване танцовщицы бурлеска с очертаниями стоящего рядом скульптурного торса.
27 баллов
