Марина Гайкович
Дирижирует Эса-Пекка Салонен.
Фото Александра Курова. Предоставлено пресс-службой фестиваля
В Москве в пятый раз проходит Международный фестиваль Мстислава Ростроповича. Начинается он по традиции в день рождения музыканта – 27 марта, честь открыть фестиваль в этом году выпала лондонскому оркестру «Филармония» и дирижеру Эса-Пекка Салонену. Впрочем, основное внимание профессионалов и критики сконцентрировалось на втором концерте этого коллектива, где российской публике была представлена неизвестная партитура Дмитрия Шостаковича – фрагмент его оперы «Оранго».
Судьба этого сочинения сегодня воспринимается как триллер, не лишенный, впрочем, комедийных моментов. К 15-летию Октябрьской революции молодой советский композитор пишет оперу про то, как… обезьяну скрестили с человеком. Как единственный уцелевший экземпляр эксперимента добрался до Парижа, добился признания в обществе – но вовсю хулил коммунистов, а потому морально разложился, скатился до уровня говорящей обезьяны и кончил дни в Московском цирке. Сюжет, за который любой российский режиссер сегодня бы руку отдал! Довольно оригинальный на первый взгляд выбор темы не был случаен: подобные опыты в то время активно обсуждались в научной среде – в частности, советский ученый Илья Иванов пытался оплодотворить шимпанзе человеческим семенем. Он был репрессирован и умер в лагере, похожая судьба коснулась и одного из либреттистов – Александра Старчакова, соавтора Алексея Толстого, его не стало в 1937-м.
Приблизительный сюжет оперы можно узнать из повести Старчакова «Карьера Артура Кристи» – поскольку ни либретто, ни музыкальная часть завершены не были. Работа была закончена, по сути, не успев начаться, – по каким-то соображениям создание оперы было свернуто, а Большой театр обошелся малой кровью – вместо премьеры оперы «сварил» ко дню рождения революции «солянку сборную» (в частности, показали фрагменты балета «Пламя Парижа»), и Родина, и Партия остались довольны. Скандала – как опять же предчувствуем мы, умудренные опытом прошедших двух-трех лет, – в Большом не случилось. По крайней мере таково мнение исследователя Ольги Дигонской, которая как раз атрибутировала рукопись Шостаковича и раскопала историю «Оранго». Итак, Шостакович написал только Пролог (или первый акт) оперы-буфф, его-то и представили в Большом зале консерватории. До сих пор музыка «Оранго» исполнялась лишь дважды – в Лос-Анджелесе (мировая премьера) и Лондоне. Оркестровку клавира осуществил композитор и музыковед Джерард Макберни – известный западный специалист по Шостаковичу, с советский школой – он учился в Московской консерватории.
Фрагмент «Оранго» представляет собой что-то вроде сатирического памфлета, в котором безошибочно узнается автор «Носа» и иронических фрагментов «Леди Макбет Мценского уезда». В начале оперы мы видим Оранго уже в конце его жизни, его номер – гвоздь развлекательной программы на встрече иностранцев. Но Оранго, жертва эксперимента, человеко-обезьян, оказывается чуть ли не самым человечным среди людей – пусть вначале его характеризует сдавленный вой и засурдиненный «чижик-пыжик» у меди. Он агрессивно набрасывается на иностранку (наследник Мусоргского, Шостакович блестяще передает его речь, заставляя скандировать букву «р»), но потом сквозь панические вопли испуганных гостей раздается его возглас: «Душно мне, душно под шкурой зверя», прорывается его человеческая сущность. Все же остальные более походят на обезьян. Что Весельчак (пошлый вальсок), предлагающий увеселительную программу, что Зоолог (псевдогероическая ария), что толпа, жаждущая зрелищ, да поскабрезнее. Триумфальная мажорная хоровая кода со словами «Посмеемся!» (над историей Оранго), конечно, перевертыш – смеяться хочется в этот момент меньше всего.
