Григорий Заславский
В SounDram’е только звезды – Владимир Меньшов и Валерий Гаркалин.
Фото предоставлено пресс-службой Гоголь-центра
«Двор» – так называется новый спектакль Владимира Панкова, знаменитого тем, что свои спектакли, где бы их не ставил, он неизменно называет саундрамами. Это – жанр. Очередная премьера вышла в Гоголь-центре, куда худрук этого театра Кирилл Серебренников пригласил Панкова и его студию SounDrama в числе еще нескольких «постоянных временных» резидентов. Почти два часа без антракта. Овации в финале. Однозначно – успех.
«Двор» Панкова – саундрама по пьесе Елены Исаевой. С Исаевой режиссера и музыканта Панкова связывают давние отношения: один из самых известных его спектаклей, а затем и дебютный фильм «Док.тор» сделан ими вместе. Пьеса, составленная из многих документальных рассказов, написана лет пять тому назад, Панков тогда же объявил о намерении ее поставить, но до сих пор, наверное, руки не доходили. Плюс – счастливо подоспело приглашение Серебренникова стать резидентом Гоголь-центра, поскольку до тех пор Панков был в Москве бездомным.
Исаева – из тех, кто на вербатиме собаку съел. Ее документальной пьесой «Про мою маму и про меня» открывался Театр.doc; «Док.тор» уже восемь с лишним лет остается одним из самых известных и успешных «доковских» проектов, даже вот фильм сняли, взяв за основу спектакль. И т.д., и т.д.
Панков – из тех, кого любит и публика, и критики, и продюсеры. Читаешь опубликованный в программке его послужной список: он и в швейцарском театре «Види-Лозанн» успел поработать, и в ташкентском «Ильхоме», в Екатеринбурге – с «Провинциальными танцами». Изобрел не столько новый жанр, сколько новое слово – все спектакли он называет саундрамами, и в общем публика скоро понимает, что это такое и с чем ее едят: каждый звук – и слово, и стук предмета о сцену, и звук флейты, и хлопок в ладоши – все в его спектакле включается в музыкально-драматическую партитуру.
До сих пор было так, зрители Панкова успели уже к этому привыкнуть.
«Двор», возможно, самое масштабное из всего, что делал Панков до сих пор. Звезды – Владимир Меньшов, Валерий Гаркалин, Алена Бабенко. Они – в ролях героев. Вокруг – «жители двора», мужчины и женщины. Плюс – музыканты, которые, как всегда, играют у Панкова вживую и находятся всегда на сцене.
Нетрудно посчитать: одновременно на сцене находится до сорока человек, танцуют, поют, играют. Но чаще, к сожалению, просто присутствуют, не сильно радуя глаз.
Исаева – из тех, кто ценит в театре человеческие чувства, не боясь сентиментальных слез в финале. Все это есть и в «Дворе», где «нарезаны» самые разные, более или менее пространные или совсем короткие – в две-три фразы – истории, которые из далеких 70-х и 80-х перепрыгивают в наше время, где встречаются уже состарившиеся, во всяком случае сильно повзрослевшие, Сашка, уехавший в Австралию и вернувшийся в свой старый двор, чтобы выполнить детскую клятву (Владимир Меньшов), и Генка-слесарь (Валерий Гаркалин). И публика, пришедшая в «место силы», собравшаяся в штаб-квартире нового театра, всего самого инновационного и… и т.д., в финале счастлива, глядя, как сверкает дискотечный шар зеркальными своими блестками, и готова плакать, умиляясь героям. Они говорят о счастье. «Двор» Панкова, можно сказать, это «Отморозки» наоборот, даже не наоборот, поскольку новый спектакль того отменить не может и не пытается оспорить его жестокой правды, это такая часть вторая. Получается такая дилогия «о счастье», которое, как правильно заметил еще Аркадий Гайдар, каждый понимает по-своему.
Исаева, как всегда, пишет о любви, за что ей большое человеческое спасибо. Алена Бабенко, появляясь три или четыре раза, срывает аплодисменты, поскольку каждый ее выход превращается в отдельный номер-монолог, которые хороши и сами по себе, им все остальное, в общем, не очень нужно. Ее героине вообще повезло, добрая половина афоризмов досталась ей: «Искриться будем на стороне, а не в родном районе!» – один из многих. Но даже когда она переигрывает, у нее это получается обаятельно. Хорошие получились работы, даже несколько, поскольку в этом спектакле почти у каждого по нескольку ролей – у Анны Гуляренко и Сергея Шевченко, участников многих проектов Панкова.
Прекрасны – сами по себе, вместе и в отдельности, – Меньшов и Гаркалин, которые – это видно – понимают, о чем говорят. Они тут – как Белый и Рыжий. Хорошая и узнаваемая пара. Они и когда молчат, продолжают «существовать», за ними двумя было интересно наблюдать, даже когда, например, Меньшов просто молчал, стоя в профиль, и ел там что-то, пряник или печенье... Школа!
Ко многому остальному – вопросы, вопросы, то и дело возвращалось ощущение, что у Панкова не хватило времени, чтобы собрать спектакль, чтобы развести молодых актеров, которые порой передвигаются по сцене, подобно неорганизованному рою пчел. Вот еще вопрос: истории все происходят в Москве, пусть и в спальном районе, а ощущение какого-то очень провинциального сюжета не покидает ни на минуту. Это что-то значит или так получилось? Все-таки 70-е годы в Москве, даже в спальном районе, это – не Марьино наших дней. Другие люди.
В программке можно прочесть, что в спектакле звучат музыкальные композиции в аранжировке… Но когда начинает звучать та или другая песня из репертуара Юрия Антонова, например, или кого еще из советских эстрадных звезд, поневоле недоумеваешь: где же аранжировка? Уж больно близки здешние аранжировки бесцветным, но не забытым еще оригиналам. То есть не покидала мысль, что спектаклю не хватило времени, хотя также – и фантазии режиссерской. Финал – наивен, но неинтересно наивен. Ведь и наивность может быть прекрасной.
