Крайне уравновешенный Юрий Ерёмин. К 70-летию режиссёра

Юрий Иванович Ерёмин – режиссёр. В разные годы он ставил в Ростовском ТЮЗе, потом – там же, в Ростове-на-Дону, в театре-тракторе – Ростовском театре драмы имени Максима Горького, в Москве стал главным режиссёром в ЦАТСА, тогда – в Центральном академическом театре Советской армии, вот когда его узнали, а на его спектакли было не попасть, и сам он стал сразу же, с первых московских спектаклей – одним из лидеров не только поколения, тогда – молодых, 30-40-летних, но больше – одним из лидеров нового советского театра. Таким виделся театр и нового поколения и театр будущего. Резким, но не порывающим раз и навсегда с великим прошлым русского психологического театра, принимающим в себя то новое, к чему успел прийти восточно-европейский театр, прежде всего – польский театральный авангард, традиции и опыт которого в спектаклях Ерёмина чувствовали себя естественно, органично, не теряя ни остроты, ни резкости формы и крайностей эмоциональных реакций.

Из Театра Советской армии Ерёмин переехал ещё ближе к центру Москвы, но в не менее простой Театр имени Пушкина и его – возрождает к жизни. С одной стороны, он переносит сюда свой, возможно, один из главных и уж точно – один из самых известных своих спектаклей «Палату №6», но тут же, один за другим, выпускает «Одержимых» Камю, пьесу французского экзистенциалиста по нашим «Бесам», «Эрика XIY» Стриндберга, «Возвращение Иванова» по Андрею Платонову, «Ревизора» с Гвоздицким, который с удовольствием играет в спектаклях Ерёмина, - и Хлестакова, и Эрика. Вырисовывается определенность режиссерской линии, программность выбора, - Гвоздицкий, к примеру, здесь «ведет» репертуар, который когда-то прославил Михаила Чехова.

Последние годы его работы в Пушкинском – точно на каком-то распутье, не зная, куда ж нам плыть… Впрочем, в эти годы и страна металась из крайности в крайность. Ерёмин что-то делает в Америке, что и с кем он там работает, так в Москве и не узнали, его заокеанские успехи так и остались тайной, - а вот в Москве с американскими студентами в Школе-студии МХАТ он работает интересно, не повторяя прежних своих опытов, снова ищет – запомнился один из дипломных спектаклей – «На дне».

Тогда же он начинает работать и в Театре имени Моссовета, где вот уже больше десятка лет – очередной режиссер и кажется такое положение, не главного, режиссера, которому отвечать – только за свои спектакли, и его устраивает. И театр – тоже. Такие примеры, когда худрук или главный режиссер «терпит» при себе сильного соперника, впрочем, случались и в более или менее недавней ретроспективе. Еремин – не из тех, кто выдает стабильное качество, шедевр за шедевром, но опыт его жизни в искусстве – опыт очень талантливого человека, провалы которого – уж такие провалы, что хоть руками разводи: ну, как же так?...

Зато и удачи – из тех, которые впечатываются и в память, и – в историю. Ученик Павла Хомского, он сегодня работает рядом со своим учителем. Как раньше говорили: укрепили партийное руководство, так с приходом Еремина в Театр им. Моссовета Хомскому, думается, стало легче и увереннее: Еремин – из тех, на кого можно положиться и в искусстве, и в части человеческих отношений. Крепкий тыл. Не из тех, кто подсиживает.

В его спектаклях в Театре армии по-новому зазвучали голоса тех актеров, которые, казалось, так и останутся в истории русского советского театра далеких, ушедших лет, - ведь предыдущая слава Театра армии пришлась на 60-70-ые, когда здесь творили Андрей Попов, Леонид Хейфец… А несколько лет Еремина дали сразу несколько настоящих шедевров, почти все – классические «кирпичи»: «Идиот» Достоевского, «Старик» Горького, «Палата №6»… «Идиот» вошел в историю еще и двумя своими «первыми составами». В одном – зрелые мастера, другой – где роли были отданы молодым, где Ганю Иволгина сыграл Олег Меньшиков, и это – первая его большая роль, прославившая актера, по сию пору – одна из лучших, из главных в его актерской биографии. Во взрослом варианте играли Сазонова, Зельдин, Чеханков, Чурсина…

«Палата №6» стала сенсацией, спектакль, рассчитанный вряд ли больше, чем на 50-70 человек, стал, я уверен, одним из тех, ради которых публика, махнувшая на театр рукой (тогда хватало и других забот), потянулась обратно. Поняв, что театр – место сильных эмоций, нигде в другом месте таких из человека не вытянуть, и еще одно: театр – это место смыслов. Вот за это стоит и сегодня, спустя… да, 20 лет спустя, а все равно – за это стоит и даже нужно сказать Ерёмину спасибо. И за роли, которые сыграли в том спектакле Геннадий Крынкин, Виталий Стремовский, Александр Михайлушкин, Андрей Майоров…

«Мадам Бовари» и «Не будите мадам», «Царство отца и сына» и «Р.Р.Р.», - всеядность Еремина способна сбить с панталыку. Ануй, Флобер, А.К.Толстой, Достоевский, а сезон-другой тому назад – еще и странная переписанная своими силами версия бродвейского мюзикла «Хорус Лайн», очень, скажем так, любительская. Не по исполнению – с этим все в порядке, а по текстам, которые точно времени не хватило перевести на русский во всех отношениях. Но горы принято мерить по вершинам, и режиссеров – наверное, тоже правильнее судить по лучшим спектаклям. А к примеру «Царство отца и сына» - одна из удач, где, любящий такие вот сцепки и переделки, режиссер соединил сразу две исторические хроники А.К.Толстого и вывел на сцену сразу двух русских царей, и Грозного, и Фёдора Иоанновича, сочинили для них два акта – черный и белый, придумал и выстроил роли для двух больших актеров – Александра Яцко и Виктора Сухорукова. Кстати, Сухорукова он и убедил выйти на сцену. Ерёмин был не первый такой, но другим вот – уговорить актера до того никак не удавалось, хотя роли все предлагали – хорошие, из лучших. Режиссерский талант – и в этом тоже.