Светлана Гаврилина На днях адвокат Лариса Молькова ходатайствовала об изменении меры пресечения искусствоведу и эксперту Елене Баснер, обвиняемой в мошенничестве: неверной атрибуции картины. Адвокат считает, что Баснер нужно освободить даже от ареста. Первоначально, как известно, немолодую даму заключили под стражу, но под воздействием петиции, которую подписали 2000 человек, 5 февраля ее отправили под домашний арест. В городе спорят, действительно ли Баснер мошенница либо все происходящее – результат темной закулисной интриги, в просторечии «подставы».
История впрямь странная. Дочери известного советского композитора, в публичной биографии которой до сих пор не было замечено ни единого пятна, грозит серьезный срок лишения свободы. В 2009 году она атрибутировала картину «В ресторане» русского художника начала ХХ века Бориса Григорьева и была одним из посредников при продаже. Покупатель – известный коллекционер врач-психиатр Андрей Васильев. Продавец неизвестен. До 2003 года Баснер работала в Русском музее (что дало повод Васильеву упрекнуть музей в причастности к теме), является консультантом шведского аукционного дома Буковскис (который выступил в ее защиту). Васильев картину купил за 250 тыс. долл., но потом обнаружил, что она (как целый ряд его покупок) не подлинная, а подлинник находится в Русском музее и называется «В парижском кафе». Новый собственник решил вернуть свои деньги, обратился в полицию, дело было открыто, но потом закрыто. В итоге Васильев обратился к руководителю Следственного комитета России Александру Бастрыкину, и с легкой руки последнего на Баснер завели дело. Однако даже для Васильева стала неожиданной жесткость полиции по отношению к Баснер: у себя в Facebook он писал, что не хочет «тюрьмы Лене», а намерен лишь вернуть свои деньги.
В защиту Баснер выступили известные люди: они сочли, что принятые к фигурантке меры излишне жестоки, она не опасна. Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский заявил: «Когда женщину гуманитарной профессии сажают в тюрьму – это плевок всей интеллигенции России». Но много голосов и в защиту Васильева, честного собирателя, которого бессовестно обманули.
Тема подделок и теневых сделок на антикварном рынке не новая. Русская живопись в фаворе. «Фальшак» – это не только копии: известны случаи, когда за полотна русских художников выдавались картины неизвестных финнов или шведов, убирались «чужие» детали (крестьяне в шляпах и жилетках) и добавлялись «свои», а пейзаж похожий. Живописные фальшивки давно стали сюжетом для криминальных романов в мягких обложках, например книг Натальи Александровой (творческий псевдоним Александра и Натальи Танковых). Александр Танков размышляет: «Еще с советских времен «цеховиков и спекулянтов», а затем в 1990-е здесь крутились самые разнообразные интересы. И если раньше из России картины вывозились, то сейчас массовый ввоз, здесь много денег, за которые порой покупают всякую ерунду. А атрибуция – вопрос сложный. Есть и ошибки у лучших профи, могли быть и неясные непосвященным правила игры. Как-то я покупал картину и оценивал ее на Крымском Валу: одна дама-эксперт подтвердила подлинность, вошла другая и с ходу заявила, что это всего лишь «та эпоха», а до этого мне говорили, что и вовсе современная подделка. Я знаком с коллекционерами, мне интересен их круг, от многих слышал, что в запасниках музеев может быть до 50% подделок. Но и с подлинностью вопрос философский: если полотно разрушено на 90%, после реставрации это подлинник или нет? За что платим 100 долларов, а за что 100 тысяч? Вопрос пока не решен».
О сложившихся со времен СССР проблемах торговли предметами искусства публично отзывался и начальник «антикварного отдела» ГУВД Санкт-Петербурга Владислав Кириллов (он лично доставлял Баснер в суд), который резюмировал: «Очередной скандал в экспертном сообществе не добавляет уважения благородному семейству и не добавляет ни стабильности антикварному рынку, ни инвестиционной привлекательности. Есть и положительный смысл в этом во всем. Проблемы из такого теневого закулисья стали выходить под свет рамп правового поля».
Санкт-Петербург
Дарья Гармоненко 
